— Прекрасная Люсия, не все потеряно. Ты угодила мне своим подношением, — сказал он, кивая в сторону МакРива, который неподвижно стоял, смотря прямо перед собой. — Заманила в мою тюрьму такого великолепного раба. Особенно учитывая, что мои последователи оказались настолько же бесполезными, насколько смертными. Приятно избавиться от них. — Он усмехнулся Люсии, обнажая покрытые нарывами десны и гниющие клыки. — Но готов поспорить, что мясо у них сочное.
Круах мог заставить МакРива служить ему вечно. Оставить в этом аду вместе с Люсией. Паника захлестывала валькирию, она чувствовала, что задыхается под ее удушливыми волнами.
— У тебя есть я. Отпусти его! Он ничего не значит для тебя!
— Ничего?
Омерзительное выражение одобрения на лице Круаха внезапно сменилось чрезвычайным гневом. Кровавая слюна свесилась с его нижней губы, когда он завопил:
— Он оскорбил меня! Лишил жены. — Его голос причинял боль ее ушам, эхом отражаясь от стен. — Ты так долго хранила мне верность, но теперь я чувствую его запах по всему твоему телу. Мне не нужна такая, как ты!
Люсия закричала в ответ:
— Тогда что тебе нужно?
Кажущийся внешне опять умиротворенным, Круах прошипел:
— Я хочу принести в жертву могущественную охотницу — и сделано это будет тем, кто любит ее. Такая жертва в мою честь способна наделить меня достаточной силой, чтобы навсегда вырваться на свободу, став бестелесным и непобедимым.
Он жестом подозвал МакРива, который без колебаний встал рядом с ним. Люсии Круах сказал:
— Пусть тот, кто осквернил твое тело… покарает тебя. И освободит меня навечно.
МакРив ничего не видел, его глаза были слепы к действительности. Когда Круах вручил ему меч кромита, он принял его. Мужчины в мантиях запели:
— Ему мы жертвуем, его мы превозносим… ему мы жертвуем…
— Забери ее голову, оборотень, — произнес нараспев Круах. — Мне ты жертвуешь, меня ты превозносишь.
— Нет, МакРив!
Валькирия рвалась из цепей, игнорируя боль, когда ржавый металл впивался в кожу.
— Борись с внушением! Я — Люсия, ты не хочешь навредить мне!
С пугающей улыбкой Круах добавил:
— Держу пари, мы найдем твое мясо нежным.
Кровь полилась из ее запястий. У нее почти… почти получилось вытащить одну руку из оков.
МакРив перешел к изголовью алтаря, заняв позицию на уровне ее плеч, собираясь отрубить ей голову.
— МакРив, ты никогда бы не поступил так со мной, не поддавайся обману!
— У ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ, ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ЭТО РАДИ МЕНЯ!
Настойчиво вглядываясь в лицо Гаррета, Люсия умоляла его покончить с ее мучениями.
Силясь успокоить, Гаррет снова заверил ее:
— Я люблю тебя, Лауша.
Из ее наполнившихся страхом глаз, полились слезы.
— Если любишь меня, почему не прекратишь мои страдания?
Она боится, что он не сможет?
— Положи этому конец.
— Конечно. Обещаю.
Кром Круах, даруя ему силу, до краев наполнил решимостью выполнить то, что требовалось.
— Тогда действуй Гаррет! — поторопила валькирия, почти срываясь на крик.
Он высоко занес меч над головой. Лезвие обрушится точно поперек нежной шеи. И ее страдания закончатся.
— Я сделаю это для тебя.
Сжавшись в ожидании, широко распахнув глаза, Люсия закричала:
— Сейчас, МакРив! Ну пожалуйста!
— Люблю тебя.
Меч опустился, послушно рассекая плоть.
Глава 49
— МакРив! — завопила Люсия, беспомощно наблюдая за тем, как он вонзает меч себе в бок — меч, который был так четко нацелен ей в шею. В воздухе Гаррет изменил направление движения клинка, всаживая его в себя.
Пошатнувшись, он упал на колени с лезвием, вогнанным по самую рукоять. Содрогнувшись всем телом, ликан выдернул и отбросил меч в дальний конец пещеры. Затем, сжав руками голову с такой силой, что валькирия испугалась, как бы он не раздавил череп, заревел в агонии.
— Гаррет, не надо!
— Это просто… потрясающе, — заметил Круах, разглядывая МакРива. — Я управлял человеком, но не зверем внутри него — тот скорее умрет, чем причинит боль своей паре. Однако вред нанесен. Я уже внедрил в его разум воспоминание о твоей казни. Воспоминание, в котором он убивает тебя. — Злодей захохотал. — Прямо сейчас он считает, что качает на руках твой обезглавленный труп, ощущая собственным телом, как стынет кожа, пока из тебя вытекает кровь.
— Лауша, не оставляй меня, — прерывисто прохрипел Гаррет. Он перешел на гаэльский, с мукой бормоча:
— Как больно… люблю тебя… последую за тобой.
Голосом, полным скорби, он умолял ее вернуться к нему:
— Прошу тебя, любимая.
Захлебываясь от слез и давясь словами, Люсия попыталась убедить его:
— Гаррет, это не реально. Не реально.
Ничего не слыша, он зарылся когтями в землю, сгребая месиво вокруг себя.
— О, теперь твой ликан обращается, — злорадно усмехнулся Круах. — Зверь поднимается, вне себя от ужаса и смятения, пытается соединить… части твоего тела. Как это трогательно.
— Кром, я убью тебя за это! — Люсия приподнялась в цепях. — Ты никогда не выйдешь отсюда! Навечно останешься здесь.
Когда Круах приблизился к ней, она закричала:
— Ты не бог, ты презренный червь, паразит!
И плюнула ему в лицо.
Его длинный язык высунулся и слизнул плевок с подбородка. Не обращая внимания на ее слова, он задумчиво пробормотал:
— Что же сделать с тобой? Я бы мог снова воспользоваться тобой как женщиной или отобедать твоей плотью. — Монстр, прищурившись, плотоядно осмотрел ее желтыми глазами. — Знаю. Я сделаю и то и другое. Одновременно. Буду потреблять тебя, пока осуществляю свои права. — Он отступил, давая знак четырем хранителям приблизиться к алтарю. — И раз уж ты так запятнала себя, думаю, не будешь возражать, если я поделюсь.
Кромиты подошли ближе, ощупывая Люсию алчными взглядами, такие же похотливые, как их бог…
Внезапно черные когти точно посередине пробили горло Круаха, затем резким рывком в сторону рассекли его шею. Бог захлебнулся воплем, пытаясь удержать голову прямо. Люсия уставилась на него в полной растерянности, хотя его кровь, фонтаном выплескиваясь на нее, попадала в глаза.
