как она дрожит, прижавшись к нему?
Если это сон, то я хочу, чтобы он никогда не кончался.
Ликан обхватил ее за плечи, удерживая перед собой:
— Лауша, я всегда буду выбирать тебя.
— Г-Гаррет, твои глаза… они стали золотыми. — Люсия неуверенно улыбнулась. — Ты действительно вернулся?
— О боги, я думал, что убил тебя. — Он снова крепко обнял ее. — Думал, потерял навсегда.
Его бросило в дрожь, и он долго удерживал валькирию в объятьях, качая в руках.
— Ты нужна мне, жить не могу без тебя.
— Я вернула тебя, шотландец. — Он почувствовал, как она встрепенулась. — А Круах мертв. Мертв навсегда.
Гаррет едва помнил бога — у него остались только обрывки воспоминаний. Но и этого оказалось более чем достаточно.
— Как? Он же уничтожил… dieumort?
Люсия отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Колчан, который ты мне подарил, весьма пригодился. Конечно, теперь у нас есть небольшая проблема.
Когда он насторожился, она пояснила:
— Колчан воспроизводит dieumort. Сейчас я понимаю, почему боги так противостояли нам. Анника должна будет решить, что с этим делать.
— Тебе следовало рассказать мне о Круахе.
Валькирия подтянула колени к груди, опершись спиной на стену.
— Мне было… стыдно. Ты видел его, он — чудовище. Только Реджин и Никс знали.
Ликан придвинулся к ней, поглаживая ее руку.
— Как это случилось?
— Он изменил свою внешность, стал тем, о ком, как мне казалось, я мечтала всю жизнь. Я была так молода и поверила, что влюбилась.
Острая ревность прожгла внутренности Гаррета.
Я хочу ее любви. Она должна любить меня!
— Я не видела истины и оставила Валгаллу, сбежав с тем, кто, я думала, был молодым человеком по имени Кром.
— Почему твои родители не помогли тебе? Они боги, так ведь?
— Они запретили мне выходить за него и вынудили пообещать, что я никогда не увижусь с ним снова. Как только я нарушила соглашение, они уже не могли мне помочь. — Ее глаза застыли. — Даже после того, как Круах поймал меня в ловушку в том логове.
Это было самым мерзким местом, которое Гаррет когда-либо мог себе вообразить. Чем оно стало для нее, чистой девочки, взятой в плен чудовищем? Через какой же ужас она прошла.
— Как тебе удалось сбежать?
— С противоположной стороны пещеры — высокий утес, поднимающийся из океана. Я… прыгнула. Попала в воду, довольно удачно, но… волнами швыряло о скалы.
Прыгнула. Что означало: была доведена до самоубийства.
Люсия наблюдала за реакцией Гаррета. Остановится ли она, заметив, что его ярость дошла до предела? Или как сильно он жалеет, что не сам навечно похоронил ублюдка за то, что тот прикоснулся к ней? Когти Гаррета удлинились, готовые вонзиться в шею Круаха еще раз. Медленно…
— Гаррет, твои глаза становятся синими.
— Продолжай, Лауша.
— Но…
— Рассказывай!
Поколебавшись, она продолжила:
— Реджин ушла из Валгаллы — в двенадцать лет она бросила все и отправилась за мной, потому что почувствовала в Круахе зло. Сестра вытащила меня из океана, не позволив умереть.
— Она спасла тебя?
Люсия кивнула:
— Много дней она тащила меня через измерения. Затем, попросту говоря, свалила на алтарь Скади и приказала богине: «Исцели ее». Скади понимала, что вместе с жизненной силой, необходимой, чтобы спасти меня, она передаст мне свое умение в стрельбе из лука, но в конце концов согласилась вылечить меня. В обмен на это пришлось принять ее условия. Подобно другим ее служителям, мне надлежало оставаться нетронутой, как и сама богиня. И стать тюремщицей для Круаха.
— Что он сделал, чтобы заставить тебя прыгнуть? Ты надеялась, что разобьешься насмерть. Лауша, что он сделал тебе?
«Я его снова теряю, — поняла Люсия со страхом, — и как раз тогда, когда только вернула». Все в ней восстало против обременения Гаррета своим рассказом. В этот критический момент валькирия осознала, что боль, которую она передаст, может снова отбросить его назад к поиску утешения в зверином обличии.
— Я должен знать, Лауша. Больше не держи от меня тайн!
— Я не говорю, что никогда не расскажу тебе, но прямо сейчас, учитывая все, что только что произошло…
— Мне нужно знать. Все!
Преодолев сомнения, она твердо кивнула:
— Тогда расскажу тебе все, шотландец. Было плохо. Я никогда в жизни не испытывала подобного ужаса. Я прыгнула, Реджин спасла меня, Скади излечила. И я жила очень долго, пока не встретила одного ликана, который оказался воплощением всего того, что мне следовало избегать, и все же я хотела его больше чем кого-либо на свете. Хотя мне все еще приходилось убегать от него, втайне я трепетала каждый раз, когда он настигал меня.
Люсия встала перед Гарретом на колени.
— Вместе мы нашли оружие, уничтожившее мой кошмар. Вместе навсегда освободили меня и спасли мир. И вот теперь, когда все мои испытания пройдены и я наконец могу смотреть вперед, он хочет оглянуться назад.
МакРив также опустился на колени, заключая ее лицо в ладони.
— Потому что он чувствует, что, если у тебя хватило сил справиться со всеми испытаниями, он тоже должен найти в себе мужество услышать о них.
— Но он не знает, что я намерена провести с ним вечность, — она подалась к Гаррету, целуя упрямый подбородок. — У него будет куча времени, чтобы изучить меня, и в конечном счете я сама расскажу ему все. А в данный момент единственное, что я хочу, начать свою жизнь заново — с ним.
— Жизнь со мной, — переспросил он хриплым, прерывающимся голосом. — Ты сказала вечность?
— Именно это, Гаррет. — Она прикоснулась ладонью к его небритой щеке. — Я люблю тебя. И не могу потерять снова.
Глаза МакРива снова зажглись глубоким золотым светом.
— Это смахивает на сделку, которую ты предложила в джунглях: секс или несколько секретов, — сказал он. — Только сейчас это — вечность или твои тайны?
— В основном, да. Я нуждаюсь в счастье. И хочу, чтобы именно ты помог мне найти его.
— Ты расскажешь мне все? Каждую тайну, которую скрываешь?
— Расскажу, со временем.
Гаррет опустил руки и сел, прислонившись к стене.
— Ты даже не догадываешься, как я желал услышать твое признание в любви.
Он уставился на землю с потерянным видом.
— И я хочу сделать тебя счастливой, жажду этого. Но раз я дошел до такого состояния, вполне вероятно, что подобное может произойти снова. Если тебе случится когда-либо подвергнуться опасности…
