года, по сути, разработаны вне закона.
trud.ru
ЭКЗАМЕН НА ТРИ БУКВЫ
Наталья Лескова
В позапрошлом году я приняла одно из нечастых в моей жизни единственно верных решений: забрала сына из общеобразовательной школы после девятого класса и убедила поступить в медицинский колледж. Причин было несколько, и одной из главных стали школьные поборы, выходящие за рамки всех возможных приличий.
Несмотря на декларируемое на каждом углу бесплатное среднее образование, на родительских собраниях центральным вопросом была не успеваемость и даже не поведение детей, а то, сколько тысяч рублей предстоит собирать на те или иные срочные нужды. При этом учителя жаловали не тех учеников, что делали успехи по тем или иным дисциплинам или вели активную общественную работу, а исключительно тех, чьи родители выказывали особую щедрость. Мой не блиставший большим усердием отпрыск в этой атмосфере окончательно отбился от рук и перестал брать учебники в руки. На экзамене по физике он получил 'двойку'. И тут классная руководительница, как раз преподаватель физики, проявила редкостный педагогический такт, начав отчитывать его при всей экзаменационной комиссии и товарищах из класса… за то, что его родители сдавали деньги 'на классные нужды' не в полном объеме и не в срок. 'Может быть, ты лишний, ненужный ребенок в семье?', чутко допрашивали его учителя, а ребята злорадно хихикали. Не стоит рассказывать, в каком состоянии парень вернулся домой.
'Двойку' он, конечно, пересдал. Однако это был еще не конец. Когда председатель родительского комитета требовала с меня, беременной третьим ребенком, девять тысяч рублей 'на выпуск', я долго понять не могла, что за ресторанные запросы у нынешней молодежи. Тем более, что никаких затрат на моего ребенка, кроме булочки и стакана сока, чтобы подкрепить его гаснущие в ходе экзаменов силы, не было. На что же остальные восемь тысяч девятьсот рублей, не отставала я?
Наконец, выслушав множество нелицеприятных замечаний в свой адрес, я выяснила: остальное - на 'памятные подарки' учителям - моющие пылесосы, новые компьютеры, стиральные машины и прочую необходимую им технику, о какой я сама порой не решаюсь даже мечтать. В списке было 16 учителей, три завуча и директор, и каждого надо было 'поблагодарить' на круглую сумму с тремя нулями. То, что мой сын проучился в этой школе всего год и две трети этих людей в глаза не видел - не аргумент. Как и то, что таких денег у нашей семьи не водилось: 'Я вам не советую экономить на учителях, - парировала оппонент. - Себе дороже'.
Когда мы с мужем пришли к директору жаловаться на все эти обстоятельства, он, извиняясь и признавая, что классная дама, пожалуй, 'перегнула палку', как бы ненароком вытащил из кармана мобильный телефон и сообщил: 'Вот, подарил папа одного из учеников. Полторы тысячи долларов стоит'. Не сомневаюсь: школьная жизнь у этого мальчика сложилась вполне успешно.
По его словам получалось, что это нормально, когда родители хотят отблагодарить учителя. Ведь он отдал их чаду лучшие годы. А вот те, которые не желают 'добровольно помогать школе' - жлобы, не думающие о благе собственного ребенка. Я попыталась донести до уважаемого и довольно известного в столице педагога очевидную, на мой непрофессиональный взгляд, мысль: добровольная помощь не может носить принудительного характера, и расплатой за невозможность ее оказать не должно быть издевательство на ребенком. Но мы так и не поняли друг друга.
К чему столь долгий рассказ о пережитых ужасах, которые, к счастью, уже позади? А к тому, что, вводя ЕГЭ, чиновники надеялись (или делали вид, что надеются) избавиться от пресловутого 'человеческого фактора' - педагогов, которые за взятку могут поставить заветную 'пятерку' или 'четверку'. Теперь этого не будет, заверяли авторы проекта. Ведь система тестов предполагает четкий и однозначный выход из этого тупика. Ученик выбирает из нескольких предложенных ему вариантов единственно правильный ответ - и получает единственно справедливую отметку.
Авторы ЕГЭ уверены: в этом нет ничего, кроме плюсов. С результатами экзаменов в лучшие вузы страны смогут поступить ребята из провинции, которым раньше было туда не прорваться. Теперь - никакого блата и 'борзых щенков'. Воцарится справедливость, и для молодых людей, которым не надо больше сдавать экзамены дважды (сначала выпускные, а потом вступительные), теперь никакого дополнительного стресса.
Но, если все так замечательно, почему участвовать в этом проекте ни за что не согласился Михаил Садовничий - ректор ведущего вуза страны - МГУ им. Ломоносова? Неужто из-за взяток? А как же его аргумент о том, что система тестов не выдерживает никакой критики: по мнению уважаемого ученого и педагога, они не выявляют настоящих самородков, благодаря которым и движется вперед отечественная наука? Их могут заметить лишь живые люди из приемной комиссии. ЕГЭ, полагает Садовничий, и с ним соглашается ряд именитых коллег, позволяет воцариться не талантам, а посредственностям.
Однако эксперимент начался. Надо думать, в наши вузы хлынул поток вдумчивой молодежи из глубинки, а со взятками как социальным явлением покончено?
Ничего подобного. Я специально спрашивала профессоров различных вузов, участвующих в системе ЕГЭ, стало ли у них больше талантов из провинции. В. Н. Волченко из МГТУ им. Баумана, Ю. В. Синельников из МАИ, Ю. В. Яковец из МИРЭА, В. В. Казютинский из РГГУ - весьма известные, уважаемые в научном мире люди, как сговорившись, отвечали: нет, больше их не стало. Как и раньше, самородки - штучный 'товар', которому приходится с трудом пробиваться в жизни. Увы, балом по-прежнему правит троечник: будущий плохонький специалист и лентяй, смысл существования которого - получить от жизни как можно больше при наименьший затратах. И ЕГЭ тут ничего не изменил.
Полное фиаско новая система потерпела и в плане взяточничества. Вместе в моим сыном в классе учился парень, который так же, как и он, ушел из школы после девятого класса, но затем отправился в экстернат и одновременно на платные курсы в МАИ, преподаватели которых гарантировали всем слушателям поступление в их вуз. Какие могут быть гарантии, спросите вы, если впереди ЕГЭ, а принимают его не они?
Парень схватил 'тройку' по основному экзамену и, казалось бы, путь в вуз был ему закрыт. Как бы не так: он подал на апелляцию. Целый день, с утра до вечера, ему пришлось простоять в очереди с такими же, как он, недовольными троечниками. Их вместе с родителями по одному приглашали в кабинет, где заседала высокая комиссия. И каждому исправляли оценку на балл выше. 'Вас гоняли по материалу, как-то проверяли?', - интересуюсь я у Саши. Оказывается, нет. Никаких вопросов. Оценку исправляли автоматически. 'Может, вы денег им дали?'. Саша от ответа уклонился. Уклонюсь и я. Не видела. Не знаю. Но что уж говорить после этого о том, что человеческий фактор нам больше не страшен?
Нельзя назвать однозначной и систему тестирования абитуриентов. Как в игре 'Кто хочет стать миллионерам?' им предлагают четыре ответа на один и тот же вопрос. По задумке, все они правдоподобны, но лишь один правильный. На самом деле уже сегодня известны десятки случаев, опровергающих это утверждение. Нередко бывает так, что верны два ответа, и ученик оказывается в тупике: ведь он имеет право выбрать лишь один! Особенно это касается гуманитарных дисциплин, но есть определенные пробелы и в естественнонаучных тестах. Создается впечатление, что их составители либо хотели запутать ребят, либо сами плохо разбираются в предмете.
'Учителя всегда говорили нам, что нужно, прежде всего, анализировать историю, а потом уже учить даты, - сетует десятиклассница Анна Волчкова. - Однако ЕГЭ по истории в значительной мере сведен именно к экзамену на запоминание дат, а учитель играет роль компьютера'. Есть и другие практические просчеты системы ЕГЭ. 'Моя подруга собирается стать востоковедом, учит китайский язык, - рассказывает Аня. - Но ЕГЭ по китайскому не существует. Получается, что шансов стать востоковедом оказывается больше у тех, кто пусть и не знает китайского, зато хорошо сдаст экзамен по математике'.
Кому же нужен такой проект? Разве что чиновникам, занимающимся подобной 'реформой образования', полагают оппоненты ЕГЭ. Ведь таким образом они оказываются обеспечены работой на деньги налогоплательщиков. На этом фоне справедливо звучат слова председателя Совета Федерации Сергея
