– Командора Донна Вельгиса, – закончил Кейен. – Да, я имел несчастье влюбиться в его сестру, как мальчишка, как самый распоследний дурак! Ты это от меня хотел услышать?
– Акульи потроха, Кен, ты серьезно? – изумился Кариен.
Дрогов расхохотался.
– О да, Кари, еще как серьезно! Серьезней не бывает! Настолько серьезно, что мне выть охота, что осталось только камень на шею – и за борт!
Кариен схватил брата за плечи и встряхнул.
– И что? Какого черта ты тогда уехал-то? Она тебя что, прогнала?
Дрогов медленно покачал головой.
– Нет. Она… – Он вспомнил тонкие пальцы на своем лице, теплые губы под своими губами, бездонную синеву широко распахнутых глаз и сжал зубы. – Я не знаю, что я для нее, Кари, и это меня мучает. Я уехал, потому что за мной оказался должок. И с меня его спросили. Ты помнишь лейтенанта Итона Нолни, он плыл со мной на «Крестоносце»?
Кариен кивнул.
– Смутно, – заметил он.
– Они должны были пожениться. Почему этого не произошло, я не знаю. Я сам назвал себя должником Итона, Кари. Дьявол, он вправду спас мне жизнь! – неожиданно взорвался Кейен. – И он правда отличный парень! Я не виноват, что судьба столкнула нас лбами! И у него было право вышвырнуть меня оттуда, но этим правом воспользовался не он.
– А кто? – запутался Кариен.
– Его братик Лен. – В глазах Кейена зажегся мстительный огонек. – И я ему этого не забуду.
Кариен помолчал, переваривая информацию.
– И что дальше, Кен? Ты собираешься после всего этого помогать им? – спросил наконец он.
– А что изменилось, Кари, кроме того, что мне жить теперь не хочется? – горько усмехнулся капитан. – Аль-Гави по-прежнему угрожает всем нам. Ронтон как кремень, он не отступит, попомни мое слово, Кари, скоро в Ор-Сите снова разразится гражданская война. Мы делаем одно дело, и мы будем продолжать его делать. И что с того, что передо мной открыты все дороги, кроме той единственной, которая мне нужна? Это ничего не значит, Кари, ровным счетом ничего.
– Капитан! – Грай поудобнее уселся на каменистый пляж. Дрогов запустил очередной камешек в беспокойные серые волны, подобрал новый. Порыв ветра обдал его солеными брызгами.
– Чего тебе? – спросил он наконец.
– Слушай, капитан, ну нельзя же так…
– Нет, дорогой Грай, это ты меня послушай! – резко обернулся тот. Глаза у Дрогова были жесткие и холодные. – Давай я сам буду решать, что и как мне можно, а что нет! Мне осточертело, что ты ходишь за мной по пятам и причитаешь, словно баба! Дьявол, ну может человеку побыть плохо, а?! Сезон штормов кончится, и мы выйдем на охоту, можешь не волноваться. Чего ты хочешь от меня сейчас, Том?!
– Я тут одного интересного человечка повстречал, – нисколько не смутился боцман. – Ребята подобрали в море недели за три до нашего приезда. Рассказывает очень любопытные вещи.
– На тему?
– Про северные острова. Помнится, ты одно время собирал слухи…
– Ну и? – заинтересовался Дрогов.
– Чего я пересказывать-то буду? – проворчал Грай. – Пошли в «Три кита», хорошее место, кстати, он там обычно сидит.
– Да нет уж, давай его лучше в крепость, пусть и Кариен тоже послушает, – решил капитан.
Обещанный человек оказался молодым рыбаком с острова Птичий Коготь – крайнего с северо-запада в разрозненном пиратском архипелаге. Оробевший юноша неловко застыл перед близнецами Дроговыми.
– Иди, не бойся, – грубовато подтолкнул его Грай. – Они не кусаются, если, конечно, не злить слишком сильно.
– Адмирал? – Парень вопросительно переводил взгляд с одного брата на другого.
– Он, – показал Кариен.
– Да садись ты наконец, чего торчишь, как мачта? – вспылил Кейен. – Грай говорит, ты всяко-разные истории про северные острова рассказывал?
– Не истории, – поправил рыбак. – А историю, от которой я еле ноги унес. В общем, родом я с Птичьего Когтя, зовут меня Тим Пилон. – Он поудобнее уселся на скамью. – Остров наш самый крайний среди всех, дальше на север на целые недели пути земли не встретишь. Во всяком случае, так все считают. Хотя от наших стариков я слышал, будто бы они видели на северо-западе от Когтя, где-то в неделе пути, небольшой островок, почти полностью покрытый льдом. Правда, ступать на него никто так и не ступал, но видели несколько человек, причем все показывают примерно одно место. Наш ярл Стен Вентон наслушался этих рассказов и загорелся идеей пройтись по островку. Не знаю, зачем ему это было нужно, только он забрал с Когтя все три корабля и двинулся в поход. Назад никто не вернулся, сгинули без следа. Сын у Вентона еще мал, пацану только десять лет исполнилось, кораблей у нас не осталось, а впереди зима. Сами понимаете, вся надежда только на рыбу, а как раз был период лова золотых тепаков. В общем, стали мы заплывать за этими тепаками так далеко, как никогда раньше. И однажды мы с Фаем, это мой друг был, доплавались. Заплыли далеко, как раз на северо-запад. Причем мы туда совершенно не собирались, но поймали какое-то непонятное течение (никогда его там не было, чем хотите клянусь!), которое принесло нашу лодку прямехонько к ледяному острову. К тому времени мы уже мало что соображали, еда и вода давно кончились. В общем, кое-как подгребли к острову, вытащили лодку на берег и бегом искать воду. Думаю, раз ледяная шапка есть, то всяко пресной воды добудем. Но далеко мы не ушли. На этом долбаном островке оказалось полно народу!
Братья Дроговы переглянулись.
– Какого именно народу? – уточнил Кейен. – Насколько я знаю, никто никогда не встречал там лодок, а жить без кораблей на островах невозможно.
– Вот и я про то же! – подхватил рыбак. – И не было у них там никаких лодок, во всяком случае я их не видел. И еще я не видел там женщин. Вообще. Хотя весь остров я, конечно, осмотреть не успел. В общем, нас скрутили, ткнули в спины сабли и отвели в какую-то ледяную пещеру. Насколько я понял из разговоров, мы оказались виноваты только в том, что узнали об их существовании! Нас с Фаем заперли в какой-то жутко холодной камере, ладно хоть поесть дали. Сколько мы там были, сказать точно не смогу, может, день, а может, три. Помню только, что холодно очень было. Наконец, явились за нами с Фаем, приволокли в большой такой зал. Около стен там народ был, а в середине свободный круг, и там стоял этот… – Рыбак сглотнул и сжал пальцы так, что они побелели.
– Кто? – тихо спросил Кариен. Тим Пилон вздрогнул.
– Я не знаю, кто это был, – продолжил он наконец. – Высокий, в черном балахоне с капюшоном, не видно ни лица, ни фигуры. А перед ним что-то вроде алтаря, и на нем прозрачный черный камень. Больше всего этот камень был похож на лед, только почему-то черный. Этот в балахоне сцапал Фая, одной рукой подтащил к алтарю и наклонил над камнем. А потом из камня как будто свет загорелся и прямо Фаю в лицо ударил, а тот как закричит, пронзительно так, тоненько-тоненько, и жутко. – Юношу колотила крупная дрожь. Грай встал, налил рыбаку стакан вина, тот залпом выпил и продолжал: – А потом свет погас, и Фай свалился на пол, мертвый. Этот черный схватил меня, тоже подтащил к этому своему поганому камню, да только я, видать, не по вкусу каменюке пришелся. Ничего не произошло, никакого света не было. Черный объявил, что камень полный и отшвырнул меня на пол. Его приспешники отволокли меня на другой конец острова, нацепили на шею камень, самый обычный, и столкнули с обрыва в море. Я тогда уж подумал, что все, конец Тиму Пилону пришел. Но дыхание задержал. В общем, глубоко там оказалось, и видать, не в первый раз людей в этом дрянном месте топили. На донышке валялись косточки еще нескольких бедолаг с камнями на шее. И один такой покойничек мне в итоге здорово помог. Его камень обо что-то откололся, и край острый оказался. Я сумел сначала руки освободить, веревку кое-как перетер, а потом и с шеи камень снял. Если честно, долго боялся выныривать, терпел, пока совсем невмоготу не стало. В общем, высунул я нос из воды и увидел корабль. Довольно большой, с мордой на носу, явно в Аль-Гави построен. И он готовился к отплытию. Я понял, что на острове мне ловить нечего, подгреб к кораблю и уцепился за якорь. Мне повезло, что были сумерки и что они спешили, в общем, меня не заметили. Ночью я пробрался на борт,
