рычанием моторов.
Я взлетаю. Мы с Женей летим бомбить немецкую технику в населенном пункте. И Женя, как штурман, говорит мне все то, что я всегда говорила своему летчику. И я слушаю ее так, будто все это мне неизвестно…
Вот и цель впереди. Обыкновенная. Ничего особенного. Я уже бомбила ее раньше, она мне хорошо знакома. И все же сегодня она выглядит по-другому. Населенный пункт разросся, небольшая речушка со светлым песчаным руслом кажется огромной рекой, а лесок за ней вдруг стал больше и темнее.
Я знаю, сейчас зажгутся прожекторы. Их здесь четыре. И пулеметы начнут стрелять. Но мы уже почти над целью, а они молчат. И я начинаю нервничать…
Наконец зажглись. Застрочили пулеметы — все так, как и должно быть. Женя спокойно направляет самолет на цель, бомбит, уводит меня от пулеметных трасс. Мы даже выходим из лучей. Сами.
Я оглядываюсь: нет, все-таки речка совсем маленькая, а лесок такой же, как и был…
— Ну, теперь ты летчик обстрелянный, настоящий летчик, — громко смеется Женя.
…В следующую ночь мы бомбили переправу. Сплошная облачность заставляла нас лететь на высоте ниже восьмисот метров. В небе — ни звездочки. Внизу темнела Кубань. Неподалеку от линии фронта горели пожары, и в воздухе стояла дымка. Красноватые отблески лежали на темных клубах туч.
Когда прожекторы поймали самолет, зенитные пулеметы обрушили на него весь свой огонь. Женя спокойным голосом говорила что-то, а мне казалось, что нам уже не выбраться… В самый неподходящий момент мне вдруг страшно захотелось узнать, что будет через пять минут. Будет ли мой «ПО-2» лететь с курсом домой или…
Мы вернулись домой. И еще два раза слетали на цель.
А утром после боевой ночи я никак не могла уснуть. Тогда я взяла карандаш…
«ГОЛУБАЯ ЛИНИЯ»
Убита над целью
Доложив командиру полка о выполнении задания, я уже хотела уходить, но задержалась на старте. В воздухе вспыхнула и медленно погасла красная ракета. Сигнал бедствия.
На посадку заходил самолет. Не зажигая навигационных огней, без обычного круга над аэродромом.
Бершанская нахмурила брови: что-то случилось.
— Прожектор! — распорядилась она.
И сразу посадочная полоса залилась мягким, рассеянным светом.
Самолет снижался неуверенно. Далеко от посадочных знаков. Слишком далеко. В свете луча был отчетливо виден белый номер на хвосте. «Тройка». «Это вернулась Дуся Носаль», — подумала я.
Командир полка вынула папиросу и стала машинально чиркать зажигалкой, продолжая смотреть на самолет. Папироса в руке смялась, но Бершанская не замечала этого. С тревогой она следила за приземлением самолета.
Почти у самого края аэродрома он тяжело стукнулся колесами о землю, пробежал немного и остановился. Видимо, летчик не собирался рулить к старту.
— «Санитарка»! Быстро! — хрипловатым голосом крикнула Бершанская.
Машина с красным крестом уже ехала через аэродром. Все бросились на посадочную полосу.
Когда я подбежала к самолету, Дусю вынимали из кабины. Ее положили на носилки. Сняли шлем с головы. Неподвижно, неестественно согнувшись, лежала она на носилках, поставленных прямо на землю. Свет прожектора падал на безжизненное лицо. На виске темнело пятно.
«Зачем ее так положили? Ей же очень неудобно… — подумала я. — Зачем ее так положили?» Эта мысль не давала мне покоя. Я не хотела, я отказывалась понимать, что теперь это не имеет значения.
Подошла Бершанская. Штурман Глаша Каширина шагнула ей навстречу.
— Товарищ командир… задание выполнено. — Она глотнула воздух и шепотом добавила: — Летчик… Дуся… убита.
Я смотрела на Дусю. Казалось странным, что она никогда не поднимется, даже не пошевельнется…
Прожектор погас, и только луна освещала голубоватым светом ее лицо. Белела цигейка отвернутого борта комбинезона. Светлели пятнистые унты из собачьего меха. Трехцветные — из рыжих, белых и черных пятен. В полку только у Дуси были такие, и она хвасталась, что поэтому ей всегда везет…
Рядом стоял Дусин самолет. Прозрачный козырек в передней кабине был пробит. Снаряд прошел через плексиглас, оставив в нем круглое отверстие, и разорвался в кабине.
На следующий день Глаша рассказала, как это случилось.
Они уже взяли обратный курс, чтобы лететь домой, когда справа, чуть выше, на фоне луны мелькнула тень. Глаша успела различить двухфюзеляжный немецкий самолет. Он пролетел и тут же исчез. Сказав об этом Дусе, она стала еще внимательней смотреть по сторонам. Дуся тоже вертела головой.
Справа под крылом поблескивала Цемесская бухта. На берегу, раскинувшись большим полукругом,
