территории за счет территории других государств. Особенно показательны в этом отношении войны, которые давно уже определены военными теоретиками и историками (Карлом Клаузевицем, например) как продолжение внутренней политики государства иными средствами.
Действительно, ретроспективный взгляд на историю обнаруживает, что главной целью войн, как правило, выступает тот вид общественного богатства, который в условиях данной формации ценится выше всего: при рабовладении это — захват рабов, при феодализме — расширение земельных площадей, при капитализме — получение дополнительной прибыли за счет захвата новых источников сырья, рынков сбыта, доступа к дешевой рабочей силе. Перефразировав известный афоризм, получим:
«Скажи мне, ради чего ведется война, и я безошибочно определю ее формационный фон».
А как часто в истории войны представляли собой внешнеполитические авантюры, затеянные держащими в своих руках бразды государственного правления классами и группировками с целью сбить накал социальной напряженности в обществе, отвести его внутренние противоречия на задний план. Есть еще один вид войн, из которых формационные «уши» торчат вовсю войны господствующего класса одних стран против побеждающего в других странах более прогрессивного строя. В общем, начинают войны политики во имя защиты и преуспевания данного социально-экономического строя, а расплачиваются за это народы. И расплачиваются не только своими кровью и жизнью, но и тем, что объективно способствуют сохранению существования устаревшего и загнивающего общества.
2. Государство: цивилизационныи смысл
В защиту теории «общественного договора»
Красной линией развития цивилизации, как уже отмечалось, является наращивание интеграционных тенденций в обществе — тенденций, которые нельзя вывести прямо и только из законов функционирования и развития той или иной формации. Сопряжение формационного и цивилизационного, о котором мы до сих пор говорили в основном применительно к явлениям базисным, рельефно вырисовывается и при анализе государства.
Сразу же заметим, что цивилизационный смысл государства в теоретических и прикладных исследованиях марксистов, начиная с классиков, оказался явно недооцененным.
При этом подспудно он, казалось, иногда и учитывался (например, В. И. Лениным, выделявшим особо ту часть буржуазного государственного аппарата, которая выполняет функции управления производством и другими исторически обусловленными общественными потребностями и которую в революции «разбивать нельзя и не надо»[102]). Но в целом недооценка налицо, о чем свидетельствует отношение марксистов к теории «общественного договора». Более того: идея «общественного договора», выдвинутая голландским философом Г. Гроцием и развитая в эпоху буржуазных революций XVII–XVIII веков наряду с Т. Гоббсом, о котором уже шла речь, Б. Спинозой, Ж.-Ж. Руссо, И. Фихте, И. Кантом и многими другими, рассматривалась как наиболее полное выражение ошибочных представлений домарксовой философской и политической мысли по вопросу о государстве, как теоретическая основа оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении.
Если к названным именам крупнейших философов-сторонников «Общественного договора» добавить, что истоки этой концепции обнаруживаются еще в древности (в раннем буддизме, учении Мо- цзы, у Эпикура, Лукреция и ряда философов средневековья), то станет очевидным: перед нами сквозное, через всю историю социальной философии проходящее течение, в котором можно и должно обнаружить изрядное рациональное зерно.
Таким рациональным зерном является положенная в основу концепции Договора интеграционная идея. Казалось бы, государство в его формационном ракурсе тоже интегрирует, но это интеграция особого рода. Во-первых, она принудительна по своей сущности и навязывается одной частью общества другой. У Руссо же и других «договорников» речь идет о состоянии общества, позволяющем осуществлять народный суверенитет и всеобщее фактическое равенство путем добровольного подчинения общей воле. В делегировании обществом части своих свобод им же поставленной над собой власти и состоит суть общественного договора. Во-вторых, интеграция, осуществляемая государством как формационным институтом, в силу своей принудительности остается поверхностной и сравнительно легко разрушимой. Хотели того или не хотели «договорники», но в их трудах разрабатывалась идея интеграции цивилизационной, цементирующей глубинные основы существования общества. Без такой интеграции цивилизация с самого начала не могла бы состояться. Таким образом, государство возникало одновременно и как формационный, и как цивилизационный институт. Возникало из созданных общинами и племенами социальных институтов публичной власти, по отношению к которым только и правомерен, очевидно, договорный подход. Эти институты на завершающем этапе первобытного общества выходят из-под контроля своих создателей: состоящие в них должностные лица превращаются — на основе присвоения прибавочного продукта — в представителей нарождающегося эксплуататорского класса, а сами институты (в той мере, в какой они сохраняются) все более приобретают наряду с цивилизационным и формационный характер.
Цивилизационные функции государства
Конечно, цивилизационные функции государства существуют и реализуются не в каком-то рафинированном от формационного виде, не в каком-то чистом социальном пространстве.
Поскольку, как уже отмечалось, цивилизация, возникнув в целях интегративных, в течение тысячелетий могла выполнять эту свою миссию только в дезинтегративной форме, цивилизационное и формационное в функциях государства оказывается зачастую переплетенным. И все же цивилизационные функции государства могут быть выделены.
Древнейшей из этих функций является хозяйственно-организаторская. Она не может быть сведена только к своей формационной составляющей, хотя, разумеется, государство вмешивается в экономику настолько активно, насколько это нужно для нормального функционирования опекаемого ею социально- экономического строя. В одних ситуациях для этого достаточно обеспечить правовую базу и общественную атмосферу, способствующие эффективному функционированию данной системы. В других ситуациях требуется более прямое вмешательство государства в экономику — контроль за монополиями, уровнем занятости и инфляции, перераспределение доходов и ресурсов, стимулирование экономического роста и т. д.
Во всех указанных действиях вкраплен определенный элемент цивилизационного. Так, контроль за монополиями позволяет консолидировать общую волю подавляющего большинства населения — потребителей и их приоритет над производством и рынком. Но есть сферы, где цивилизационный момент безусловно преобладает. Это сферы, которые в отличие от отраслей, производящих индивидуальные товары, производят товары общественного пользования и общественные услуги. К ним прежде всего следует отнести совершенствование и обслуживание информационно-транспортной инфраструктуры, без соответствующего уровня которой интегрированность общества, а следовательно, и его цивилизованность резко ослабляются. К этим сферам сегодня относятся и наука, в особенности ее важнейшие для страны отрасли (как фундаментальные, так и прикладные), принципиально меняющие технико-технологический базис общества. Известно, например, что создание компьютеров пятого поколения в Японии и США проходило не только под руководством государства, но и при его весомом долевом участии.