внимания. А сельские леса — в особенности. Они чаще всего расположены среди полей севооборота, поблизости от лугов и пастбищ. И выполняют в комплексе агромелиоративную функцию, способствуя урожайности полей и лугов. К тому же они всегда находятся в непосредственной близости к дорогам и населенным пунктам и потому служат буферной защитой основных массивов государственного лесного фонда. Это означает, что именно сельские леса первыми принимают на себя и натиск браконьеров, и огонь пожаров, вызванных человеческой неосторожностью.
Загляните в статистику. Самым пожароопасным для лесов периодом считается в Прикамье весна, когда на полях и огородах жгут старую траву. И если в кварталах основного госфонда лесникам приходится в худшем случае выезжать на загорания один-два раза за всю весну, то Шаховой случалось тушить лесные пожары по три-четыре раза в течение суток.
Или такие цифры. Тридцать шесть сельских лесхозов Прикамья входят в государственное краевое унитарное предприятие «Пермсельлес». Уже сорок три года эта система управления сельскими лесами, обеспечивает потребности агропромышленного комплекса в древесине и других ресурсах. К началу нынешних реформ сельские лесхозы ежегодно производили около 300 тысяч кубометров пиломатериалов, сотни тысяч квадратных метров столярных изделий и клееных конструкций, сотни комплектов усадебных домов…
Этот ежегодный выпуск товарной продукции составлял примерно 3,7 миллиардов рублей в нынешнем эквиваленте. И потенциал сельских лесов не только не был истощен, но ещё и приумножен. Мне напомнил об этом генеральный директор предприятия «Пермсельлес» Александр Свириденков. За сорок три года более чем в два раза — с полутора до трех с лишним миллионов кубометров — выросла в сельских лесах расчетная лесосека — тот объем ежегодно «поспевающей» древесины, который можно снимать с лесной нивы без ущерба природе.
ИНЫМИ словами, эти люди вдвое приумножили вверенные им богатства природы. Приумножили для будущих поколений.
Таких людей впору по нынешним временам лелеять и на руках носить вместе с их лесхозами. Потому что кроме леса у нас мало что остается. Особенно на селе, где нынче уже молоко и сливки приходится сплошь и рядом покупать консервированные, да к тому же еще и заграничного производства.
Почему же тогда российские реформаторы и министры не лелеют сельские лесхозы, не берегут их как национальное достояние? Почему государство так неуважительно относится к людям, которых обязано не на словах, а на деле окружить ореолом уважения и почета?
Где оно, уважение к лесоводам? Четыре года назад близ Очера случилась авария на магистральном газопроводе. Выгорел гектар полноценных лесных насаждений и примерно столько же сколков — участков, на которых не выполняют лесоустройство.
Авария есть авария, и Шахова вполне могла бы понять руководителей Чайковского линейно- производственного управления магистральных газопроводов, если бы они принесли лесхозу свои извинения и помогли залечить пожарище. Какое там! Предусмотренную законом денежную компенсацию за погубленные насаждения — и ту категорически отказались выплатить. Два года тянулось судебное разбирательство. Московский адвокат, нанятый на деньги государственной корпорации «Газпром», доказывал, что ничего этому лесу не сделается от одной аварии. Подумаешь, гектар насаждений! Гектар сгорел, два вырастет.
В конце концов, лесхозу выплатили двести сорок три тысячи рублей и ещё полтора миллиона перечислили в районный бюджет. Валентина Шахова деньги потратила строго по назначению: пожарище расчистили, подготовили должным образом почву и посадили новые деревья.
По идее и полтора миллиона рублей, попавших в бюджет, можно было использовать примерно таким же образом — благо, пример Шаховой у всех перед глазами. Сколько, упорства она проявила, допустим, чтобы появились новые скверы не только в Очере, но и в селах Дворец, Талица, Нововознесенское.
А как эти скверы содержатся? В том же Нововознесенском сквер закладывали в юбилей Победы. В память о героях, павших на Отечественной войне, высаживали здесь спирею, сирень, розы, снежную ягоду. А из деревьев — лиственницу, липу, березу, сосну…
О чем тогда думала Шахова? Мечтала, что все жители села будут ухаживать за сквером. Устроят здесь нарядные клумбы и цветники. Каждый цветок, каждую веточку, будут любовно подстригать. Тогда сквер наверняка стал бы своеобразным общественно-культурным центром для всего села.
Но ведь нет же этого. И тот сквер в Очере, который создан участниками областного семинара лесоводов, — за ним тоже уход не такой, о котором мечтает Шахова. Забор, прямо сказать, неказистый; до цветочных клумб и дорожек не дошли руки у местной коммунальной службы. Да, похоже, и не считает коммунальная служба этот сквер достоянием города.
А ведь при желании можно было направить на благоустройство этого и других скверов хотя бы часть бюджетных средств, «свалившихся» на район по решению суда. Нет, на это деньги не дали. Зато тогдашний глава района сумел на бюджетные средства купить себе престижную импортную автомашину. В районе тотчас пошли разговоры, что иномарка куплена именно на полтора миллиона тех самых «лесных» рублей. Дело опять дошло до суда, главу районной администрации отстранили от должности, но вряд ли это сейчас заставит кого-то более уважительно относиться к заботам лесоводов.
Другое дело, что Валентина Шахова от своих убеждений никогда не отступится — не такой она человек. Поэтому всё прибавляется у неё сторонников и единомышленников. Таких, как главный бухгалтер Очерского сельского лесхоза Елена Политова. Или инженер лесного хозяйства Арсен Зейтунян. Или ребята из школьного лесничества, которым Шахова уже много лет руководит в Очере на общественных началах. В городе говорят по этому поводу, что кроме родных детей и внуков появилось у Шаховой ещё одно любимое дитя: «Лесничок» — самая известная в Прикамье школа юных лесоводов.
И с каждым годом этот «Лесничок» приносит больше и больше добрых ростков. Приехала, предположим, на производственную практику в Очер студентка лесотехнического факультета Пермской сельхозакадемии Катя Мосина и сразу же взялась за озеленение своей родной улицы. Потому что она ещё в школьном лесничестве у Шаховой так задумала. В этом ребята из «Лесничка» очень похожи друг на друга: все мечтают, чтобы в родном городе стало намного больше парков и цветущих садов. И, само собой, они очень переживают за яблоневый сад лесхоза.
А переживать есть о чем. Второй год сад плодоносит, второй год Шахова отправляет отсюда яблоки и ягоды в детские учреждения как гостинец от лесхоза. И всё бы хорошо, да злоумышленники потихоньку растаскивают из сада деревья и ягодные кусты. С самого начала так пошло в этом общественном саду: едва успеет Шахова высадить новые яблони или кусты жимолости, как часть посадок исчезает.
Конечно, заведи лесхоз достаточный штат сторожей со злыми собаками, и охотников выкапывать яблони и ягодные кусты сильно поубавилось бы. Но не по карману нынче такие сторожа сельскому лесхозу, который борется за выживание. Шахова и без этого ломает голову, как заработать дополнительные деньги на содержание лесной охраны, на защиту насаждений от пожаров и на многое другое.
Да и, сказать по правде, не по душе это Шаховой — охранять общественный сад со злыми собаками. Довелось мне однажды самому наблюдать, как Шахова обнаружила в саду очередную пропажу яблонек. Что огорчена — это было видно. Но проклятий воришкам не высказывала, никаких особых расследований не заводила. Почему? Вероятнее всего, Шахова представила себе, что где-то в соседнем селе возле какой-то усадьбы «вырастет» за одну ночь несколько украденных яблонек. Хорошо это? В определенном смысле — неплохо. Шаховой хочется, чтобы возле каждого сельского дома росли яблони. Вот и своих ребят из школьного «Лесничка» она постоянно в этом убеждает: надо непременно высаживать возле каждой усадьбы не только березки и рябины, но и яблони. И в городе — тоже. Цветущий яблоневый сад самого черствого человека способен сделать лучше — такое у Шаховой убеждение.
Так что это ещё полбеды, когда из общественного сада исчезают деревья — тут будто система сообщающихся сосудов: в одном месте яблонь убудет, зато в другом больше станет. А настоящая беда в другом: цветущий сад и воровство — вещи несовместимые. Нельзя садить деревья воровским, разбойничьим способом. А яблони — тем более. Даже если дерево выживет, проку будет мало: отрицательная энергетика и плоды даст нехорошие. Очень плохо, когда люди этого не понимают. Но это уже вопрос культуры.
Чтобы вырастить хороший сад, нужна как минимум высокая культура земледелия. Но этого мало,
