Следовательно, цель жизни – не нечто такое, что может быть осуществлено лишь в далеком будущем. Она должна осуществляться ежеминутно в том Теперь, которое включает в себе всю вечность. При таком осуществлении каждый момент кроет в себе власть над будущим, тем, что вы из себя представляете теперь, вы делаетесь господином завтрашнего дня. Чтобы понимать жизнь и осмысленно ее изживать, надо освободиться от всех иллюзий, создаваемых желанием в своем стремлении расти. Другими словами, надо отбросить страх, так как все иллюзии – порождения страха. Откинув страх, человек видит ясно, куда клонится желание и как оно осуществляет свою цель. Тот, кто сознательно ищет счастья, не должен отделять желаний от поступков. Зная, к чему, собственно, стремится желание, он будет осуществлять его в повседневной жизни. Другими словами, все его поступки будут выявлять то равновесие между разумом и любовью, которое и составляет истинную цель желания, так как оно освобождает их.
Лагерь в охае (продолжение)
Определите, пожалуйста, разницу между чистым действием и черствым безразличием.
Черствое безразличие – смерть, тогда как чистое действие – жизнь, изливающаяся изнутри наружу, не возвращаясь обратно на себя. Когда ваша любовь не встречает взаимности, вам сперва больно и досадно, затем вы становитесь безразличны и черствеете. Но подлинная любовь не считается с симпатиями и антипатиями, и отсутствие взаимности ее не волнует. Такую любовь можно в себе развить, только пережив реакции и вытекающие из них эмоциональные бури. Жизнь не терпит безразличия и, если вы равнодушны, она не даст вам покоя. Я знаю, что многие люди, разочаровавшись в людях, влюбляются в природу. Природа ведь не отвечает взаимностью, не говорит: «Мне нет до тебя никакого дела». А человек сопротивляется; такое сопротивление трудно преодолеть, и потому человек уходит в область романтики.
Что вы подразумеваете под словами: «Все боги ложны»?
Поклонение другому «Я есмь» безжизненно. Когда же вы поклоняетесь тому «Я», что пребывает повсюду, оно перестает быть богом для вас и становится жизнью. Под влиянием внешнего культа человечество само в себе разделилось. Поклоняясь сверхчеловеку, вы в то же время эксплуатируете и умерщвляете обыкновенного человека. Бог не пребывает где-то вне человека. Человек есть Бог, жизнь, все. Красота заката и величие гор вас не удовлетворяют, вам нужно, чтобы на вершине этих гор сидел ангел. Вам мало просто любить человека, вам надо знать, каковы его качества и убеждения. Как только вы начинаете поклоняться какому-то сверхчеловеческому существу, как Богу, вы начинаете жестоко обращаться с людьми. Я знаю, вы скажете: «Не всегда же так бывает». Но случается это все-таки довольно часто, не правда ли? Пройдитесь по улицам и осмотритесь кругом: большие церкви, а рядом человек в слезах. Когда вы будете поклоняться стоящему рядом с вами человеку, вы постигнете цель жизни. Не все ли равно, кого вы любите и кому поклоняетесь, – сверхчеловеку или обыкновенному человеку? Важен лишь самый факт любви и преданности. Зачем дарить чудесную красоту любви, ее аромат лишь немногим? Способность ценить красоту заложена в вас самих, и чтобы раскрыть совершенство понимания ее, надо непрерывно расти и меняться. Вот почему надо чувствовать не только красоту природы, но и красоту человека, невзирая на неуклюжие ее проявления, которые вы называете злом, осуждая их.
Вы говорили о самодисциплине, налагаемой вдохновенной любовью к жизни. У большинства людей самодисциплина – явление случайное, не навеянное вдохновением. Что можете вы сказать по этому поводу?
Прежде всего, надежда на вдохновение извне еще не дисциплина. Вдохновение – это разум, доведенный до высшей точки сознательности, то есть интуиция. А она требует дисциплины, самостоятельного мышления и постоянного наблюдения за развитием мысли путем борьбы и приспособления. То же самое можно сказать и о вдохновении, навеваемом красотой. Красота заключается во всем, разнится лишь способность к ее восприятию. Если вы не влюблены в жизнь, это значит, что вы этой способности в себе еще не пробудили и потому ищете вдохновения извне. Вы дисциплинируете себя, но вся ваша дисциплина построена на ложных основах. Настоящая дисциплина – иная. Как только вы отбрасываете страх, вы уже дисциплинированы, так как желание само по себе уже дисциплина. Например, если я хочу стать художником или поэтом, я в этом направлении и развиваю свои способности, наблюдаю свет и тени, пропорции, перспективу. Если же я хочу стать поэтом, я изучаю ритм слов. Итак я дисциплинирую себя, наблюдая, изучая, так как я имею дело с самой жизнью. Я дисциплинирую себя, потому что я влюблен в жизнь. Вот что я разумею, говоря, что желание является собственной своей дисциплиной. Это нечто совершенно иное, чем обыкновенная дисциплина, установленная под влиянием страха, она не может дать никаких результатов. Все это очень просто, если смотреть на это здраво и естественно. Настоящая дисциплина – не подавление и не распущенность, она – поэзия уравновешенности и красота опыта. Она – подлинное действие, возникающее, когда человек, нажив опыт, от него освобождается.
Нужно ли и желательно ли бросить деловую жизнь, чтобы достичь освобождения? Многие считают необходимым удалиться от мира. Правильно ли это?
Прошу вас, взгляните на это с чисто практической точки зрения. Удалиться в пустыню – очень приятно. Но практически это возможно только в одной стране, – а именно в Индии. Там на отшельника смотрят как на святого и снабжают его пищей. Думаю, что в Америке этого делать не станут. Но независимо от этого, отшельническая жизнь ни в коем случае вас к освобождению не приблизит. Истинное понимание обретается в постоянном общении с людьми. Отшельничество – лишь замаскированное бегство от напряженности труда и усилий. Отшельник делает на свой лад то же самое, что и человек, ищущий наслаждений. И тот и другой, каждый по–своему, боится взглянуть в лицо себе и жизни. Чрезмерная деятельность – другое проявление того же малодушия и часто знаменует лишь бегство от жизни. Существует один только способ воистину жить – раскрывая себя всем возможным контактам с жизнью. Истина и счастье обретаются среди людей, а не вдали от них. Поймите, прошу вас, что все это диаметрально противоположно всем вашим прежним представлениям об отшельниках, избранных группах и об отгораживании себя от людей. Я не нападаю на все это, а хочу лишь указать, что не этим путем можно раскрыть правду жизни. Только постоянный контакт с жизнью, со всеми ее ограничениями и извращениями может вас к ней привести. Истину можно постичь только посредством предназначенных для того живых орудий – через восприятия и чувства. Следовательно, отшельничество – бегство от истины. Человек – живая ветвь вселенского дерева и, отсекая себя от этого дерева, он сохнет и гибнет.
Многие из вас согласятся со мной, но одного согласия мало. Нужно действие, а это – дело чисто индивидуальное. Если вы со мной согласны, порвите с иллюзиями и с обособленными организациями. Будьте сами свободны, тем вы освободите и других. Вот почему я говорю: если вы чем-нибудь захвачены, отдайтесь этому всецело, всеми мыслями и всей душой.
Вы говорите, что в равновесии между разумом и любовью – вся суть достижения. Но разве оно не состоит в совершенном развитии всех качеств, а не только этих двух? Если это так, то не надо ли на протяжении веков развивать все качества?
Любовь и разум включают в себя все качества.
А сила?
Да, сила кроется в мысли. Она – лишь жажда господствовать, а эта жажда коренится в мыслях. Мир же – проявление любви, стремление жить со всеми в согласии. Качества – только разветвление одного и того же дерева и, если корни его здоровы, то здоровы будут все его ветви. Я знаю, многие люди пытаются развить определенные качества и в этом преуспевают, но такая специализация производит односторонность. С другой стороны, свободно и гибко развивая ум и любовь, чутко прислушиваясь к жизни во всех ее проявлениях, человек обретает равновесие, то есть мудрость, а мудрость включает в себя правду подлинных чувств и мыслей, в силу того, что она – плод просветленной жизни и, следовательно, она всеобъемлюща. Истинная доброта требует большого ума, наблюдательности, собранности и бдительности.
В каждом человеческом сердце кроется желание помочь несчастным. Одни это делают индивидуально, другие же через организации. Разве организация, стремящаяся помогать, препятствует индивидуальному
