она бывает, например, у тех националистов, которые вечно осуществляют на практике братство, что является глупым, нелепым. Причина такой практики – жадность; но если вы видите истину национализма, алчности, и даете возможность этой истине подействовать на вас, как бы работать над вами, тогда вы проникаетесь чувством братства без каких бы то ни было усилий. Ум, практикующий любовь, не может любить. Но если вы любите и не вмешиваетесь в любовь, тогда сама любовь произведет свое действие.
Вопрос: Сэр, что такое саморасширение?
Кришнамурти: Если вы хотите стать губернатором или знаменитым профессором, если вы подражаете какому-то герою или большому человеку, стараетесь следовать вашему гуру или какому-нибудь святому, тогда этот процесс становления, подражания, следования есть форма саморасширения, не правда ли? Честолюбивый человек, желая самоосуществления, может говорить, что он делает это во имя мира, ради своей страны, – но его действие есть все-таки расширение самого себя.
Вопрос: Почему богатые люди держатся так гордо?
Кришнамурти: Маленький мальчик спрашивает, почему богатые люди держатся так гордо. Действительно ли вы заметили, что богатые люди выказывают свою гордость? А разве не имеют гордости также и бедные?
Все мы обладаем своей особой надменностью, которую и показываем различными способами. Богатый, бедный, ученый, способный человек, святой, вождь – каждый по-своему чувствует, что он добился успеха, что он – кто-то, что он умеет что-то делать. Но тот человек, который остается просто никем, кто не желает быть кемто, кто остается всего лишь самим собой и понимает себя, – такой человек свободен от высокомерия, от гордости.
Вопрос: Почему мы всегда захвачены своим «я», «моим»; почему во время наших встреч с вами мы продолжаем поднимать те вопросы, которые вызваны этим состоянием ума?
Кришнамурти: Действительно ли вы хотите знать это, или вам кто-то посоветовал задать такой вопрос?
Проблема «я» и «моего» – такая проблема, в которую вовлечены мы все. На самом деле, это единственная проблема, которую мы имеем; и мы постоянно говорим о ней различными способами, иногда в понятиях разочарования, иногда в понятиях осуществления, иногда в понятиях печали. Желание иметь длительное счастье, страх смерти или потери имущества, удовольствие слышать лестные отзывы, обида после оскорбления, ссора из-за вашего бога и моего бога, вашего пути и моего пути, – ум неустанно занят всем этим и ничем иным. Он может притворяться, что ищет мира, испытывает братские чувства, может прикидываться добрым, любящим; но за этой словесной ширмой он продолжает оставаться захваченным в конфликт «я» и «моего», – и вот почему он создает проблемы, которое вы поднимаете каждое утро в различных выражениях.
Вопрос: Почему женщины так изысканно одеваются?
Кришнамурти: А вы не спрашивали их об этом? И разве вы никогда не наблюдали за птицами? У них часто самец имеет более яркую окраску, более оживлен и весел. Быть физически привлекательным – это часть взаимоотношений полов для производства на свет потомства. Такова жизнь. То же самое бывает и с юношами: подрастая, они любят по-особому расчесывать волосы, носить красивые головные уборы, привлекательную одежду – и это то же самое. Все мы хотим как-то показать себя. Богатый человек в дорогом автомобиле, девушка, которая прихорашивается, юноша, старающийся казаться весьма красивым, – все они хотят показать, что чем-то обладают. Странный мир, не правда ли? Посмотрите, а ведь лилия или роза никогда не бывают претенциозными; их красота заключается в том, что каждая остается собой.
21. Цель учения
Будет ли вам интересно, если мы попробуем выяснить, что такое ученье? Ведь вы ходите в школу, чтобы учиться, не так ли? Что же такое ученье? Думали вы когда-нибудь об этом? Как вы учитесь, зачем вы учитесь, чему вы учитесь? В чем смысл, в чем более глубокое значение объяснения? Вам необходимо выучиться читать и писать, изучить различные учебные предметы, а также освоить какую-нибудь технику, подготовиться к профессии, которая даст вам возможность зарабатывать на жизнь. Мы имеем в виду все это, когда говорим об учении, – и затем большинство из нас здесь останавливается. Как только мы сдадим несколько экзаменов, получим специальность и работу, мы как-то совершенно забываем об учении.
Но разве есть конец ученью? Мы говорим, что ученье по книгам и ученье на опыте – две разные вещи; но верно ли это? Например, мы узнаем из книг то, что другие люди писали о каких-то науках; затем мы производим собственные эксперименты и продолжаем учиться на них. Мы учимся также благодаря жизненному опыту, – по крайней мере, мы так говорим. Но, в конце концов, для того, чтобы проникнуть в необыкновенные глубины жизни, установить, что такое Бог, или истина, должна существовать свобода; а разве благодаря опыту появляется свобода, необходимая для того, чтобы отыскивать, учиться?
Думали ли вы о том, что такое опыт? Это некоторое чувство в ответ на какой-то вызов, не правда ли?
Ответить на вызов, значит получить опыт. И разве вы учитесь благодаря опыту? Когда вы реагируете на некоторый вызов, на стимул, ваш ответ основан на вашей обусловленности: на полученном вами образовании и воспитании, на сформировавших вас культурных, религиозных, социальных и экономических глубинных влияниях. Вы отвечаете на любой вызов, будучи обусловленным этими глубинными влияниями, как индуист, христианин, коммунист и тому подобное. Если вы не порвете со своей глубинной основой, ваш ответ только усилит или видоизменит эту основу. И отсюда вы никогда не бываете по-настоящему свободными, чтобы исследовать, открывать, понять, что такое истина, что такое Бог.
Так что же такое ученье? Вы начинаете с того, что учитесь чтению и письму, тому, как спокойно сидеть, как слушаться или не слушаться; вы учитесь истории этой или другой страны, вы учитесь языкам, необходимым для общения; учитесь тому, как зарабатывать себе на жизнь, как удобрять поля и так далее. Но существует ли такое состояние ученья, в котором ум свободен от глубинных основ, состояние, в котором нет исканий? Понятен ли вам этот вопрос?
То, что мы называем ученьем, есть непрерывный процесс приспособления, сопротивления, подчинения; мы учимся или чего-то избегать, или что-то приобретать. И вот существует ли такое состояние, в котором ум является инструментом не ученья, а бытия? Видите ли вы разницу? До тех пор, пока мы приобретаем, получаем, избегаем, ум должен учиться и в этом учении всегда большое место занимает напряжение, сопротивление.
Чтобы учиться, вы должны сосредотачиваться, не правда ли? И что такое сосредоточение?
Обращали ли вы когда-нибудь внимание на то, что происходит, когда вы на чем-то сосредотачиваетесь?
Когда нужно изучить книгу, которую вам не хочется читать, или даже в том случае, когда вы действительно хотите заниматься, вам приходится оказывать сопротивление, отбрасывать другие воздействия, чтобы сосредоточиться. Вы противитесь стремлению выглянуть из окна или с кем-нибудь поговорить. Итак, в сосредоточении всегда налицо усилие, не так ли? В нем есть мотив, побуждение учиться с целью нечто приобрести; и наша жизнь представляет собой серию таких усилий, состояние напряжения, в котором мы стараемся учиться.
Но если напряжения совсем нет, нет приобретения, накапливания знаний, разве тогда ум не будет способен учиться гораздо глубже и быстрее? Тогда он становится инструментом исследования, цель которого – выяснить, что такое истина, что такое красота, что такое Бог, – а это в действительности значит, что он не подчиняется никакому авторитету, будь то авторитет знания или общества, религии, культуры или обусловленности.
Видите ли, только тогда, когда ум свободен от бремени знания, он может выяснить, что такое истина; и ведь в самом процессе выяснения нет накопления, не правда ли? В тот момент, когда вы начинаете накапливать пережитое или усвоенное, оно становится якорем, удерживающим ваш ум и препятствующим его дальнейшему движению. В процессе исследования, со дня на день, ум теряет то, что узнал, так что он всегда свеж и не запятнан вчерашним опытом. Истина жива, она не статична; и ум, который желает
