женился на молодой длинноногой блондинистой девице – одной из 17 тысяч сотрудников WorldCom. Само по себе событие странное, а уж для правоверного баптиста – вовсе невероятное. Неудивительно, что Эбберса тут же сместили с должности декана церкви: баптисты осуждают разводы самым решительным образом. Вряд ли человек, всегда подчеркивавший приоритеты веры Христовой и духовных ценностей, добровольно пошел бы на такой шаг, если б не ощущал за своей спиной поддержку свыше: казалось, все тот же бесплотный дух подталкивал Эбберса к последней битве.
Теперь сама сделка. Как только WorldCom публично объявил о намерении поглотить MCI (между прочим, MCI ровно в три раза больше по размеру, чем WorldCom!), Федеральный антимонопольный комитет тут же заявил, что не допустит проведения сделки. Мотив очевиден: по результатам слияния WorldCom получал контроль над 60 % всех оптоволоконных каналов страны.
В первоначальном варианте, который полностью совпадал со стратегическим планом развития компании, WorldCom собирался оставить себе оптоволоконное интернет-подразделение MCI и избавиться от низкорентабельных служб местной и междугородной телефонии. Однако в итоговой сделке все оказалось наоборот: Эбберс приобрел местные и междугородные телефонные линии MCI и отказался от оптоволоконных интернет-каналов! Звучит, как полное безумие, и, тем не менее, это факт! Ради чистого символа, ради концептуальной экспансии Turris Babеl Эбберс одним махом уничтожил 14 лет собственных стратегических изысканий и разработок! Башня оказалась важнее бизнеса.
Какое-то время грандиозный символизм сделки гипнотизировал общественное мнение. 21 июня 1999 года акции WorldCom достигли рекордной цены в 64,50 долларов. В том же году президент Билл Клинтон выступил с исторической речью в штаб-квартире WorldCom, обратившись к Берни Эбберсу и сотрудникам компании с такими словами: «Я пришел сегодня к вам потому, что вы – символ Америки XXI века. Вы – воплощение всего, что я желал бы видеть в нашем будущем». Все без исключения биржевые аналитики называли акции WorldCom – лучшей инвестицией и украшением любого серьезного портфеля.
Внутренне Эбберс ощущал, что его Башня достигла предела, однако инерции преодолеть уже не мог: в октябре 1999 года WorldCom публично заявил о намерении поглотить Sprint – второго крупнейшего коммуникационного оператора Америки. Сумма сделки – 129 миллиардов долларов. Ничего подобного в истории еще не было. Однако на этот раз и американские, и европейские антимонопольные службы вынесли единодушный вердикт: «Ни за что!»
Тут как раз подоспел кризис Интернета, а затем и всей американской экономики. Солнце империи Эбберса стало стремительно закатываться – акции пошли вниз, а сам Берни, казалось, полностью потерял интерес к своему детищу. Сначала он нещадно продавал акции WorldCom, чтобы покрыть личные долги, чем вызвал искреннее негодование акционеров: где это видано, чтобы председатель правления компании сбрасывал собственные акции?! Что может быть символичнее? Стремясь остановить это безумие, правление WorldCom приняло беспрецедентное решение: выдало Эбберсу персональный кредит на 400 миллионов долларов под 2,2 % годовых!
Хотели как лучше, получилось как всегда: когда общественность узнала о деталях тайной сделки, она просто зашлась от негодования. Больше всего возмутила процентная ставка – 2,2! Скандал был настолько шумным, а падение акций WorldCom – столь сокрушительным, что Эбберса буквально под руки вывели из правления и отправили в отставку 29 апреля 2002 года. Отходное пособие – пенсия в полтора миллиона долларов ежегодно и пожизненно.
Однако, похоже, даже этой малостью Эбберсу воспользоваться не удастся. Как только следователи (в рамках общенациональной «энроновской» охоты на ведьм!) стали рыться в бухгалтерии WorldCom, на поверхность всплыли такие злоупотребления, что мало не покажется: судя по всему, сядет большая часть руководства и сядет надолго. В основе обвинения – манипуляции с пропускной способностью каналов (bandwidth). Так, в 2001 году под чутким руководством финдиректора Скотта Салливана вся арендная плата за bandwidth, которая раньше, как и полагается, проходила по статье текущих расходов, вдруг оказалась отнесенной к долгосрочному капиталовложению и перекочевала в активы баланса. В результате такого невиданного бухгалтерского кунштюка 1,2 миллиарда убытков превратились в 1,6 миллиарда прибыли!
Другая «шутка», заложенная в фундамент Вавилонской Башни Берни Эбберса, – постоянное «свопирование» пропускных способностей каналов. Поскольку большая часть bandwidth была невостребованной и лежала мертвым грузом убытков, коммуникационные компании «обменивались» на уровне взаимозачетов пропускной способностью своих каналов, а затем проводили увеличение трафика как дополнительные доходы.
Было еще и списание постоянных издержек производства за счет одноразовых расходов на очередное поглощение. Много всякого разного было, но суть не в этом. Суть – в «божественной миссии» Бернарда Эбберса. После того, как его согнали с поста председателя правления WorldCom, он заявил в интервью: «Люди спрашивают меня, как я себя чувствую. Знаете, что я отвечаю? Я – сын Царя, а имя Царя остается неизменным – Господь наш Иисус Христос, поэтому я всем доволен и абсолютно счастлив».
Глава 20. Кубла Хан, или Видение во сне
«Если бы я не обладал невероятным даром предсказывать движение рынка, то никогда не очутился бы в таком положении, как сейчас. Единственной целью моей жизни было заработать денег, чтобы накормить всех голодных людей планеты».
Увертюра
Вудиалленовский человечек
Семья Френкелей пользовалась глубоким уважением в городке Толедо, штат Огайо: отец – Леон Френкель, местный лев адвокатуры, по словам сослуживцев, «человек предельно образованный, высоконравственный и честный». Мать, Тилли Френкель, лучшие годы своей молодости отдала беззаветной службе в муниципалитете, где снискала неподдельную славу стенографическим талантом.
После ухода на покой в начале 80-х годов Леон Френкель целиком посвятил себя хлопотам в местной синагоге Бнай Израэл и участию в олимпийских играх для пожилых людей. В возрасте 88 лет Леон благополучно скончался, не дожив до позора, который навлек на их род сынок Марти. Как сказал друг семьи Дэвид Тэйлор: «Леон не был в ответе за поведение сына. Он выполнил свой долг, дав детям отличное образование и привив им высокие моральные ценности». Непонятно только, как с такими «высокими моральными ценностями» в голове, мальчик Марти Френкель сумел превратиться в омерзительное чудовище?
В своем голубом детстве Марти Френкель был, как и полагается, вундеркиндом. Сюзан Окс в 60-е годы работала учительницей в начальной школе Фултона и навсегда запомнила субтильного чернявого мальчика в очках с толстыми линзами: «В классе было 33 ученика, чей коэффициент интеллектуальности варьировал от 50 (полный дебилизм –
Помимо того, что маленький Марти обладал высоченным IQ, он еще был и тем, что в Америке называется nerd. Чаще всего nerd переводят как «не от мира сего», но гораздо ближе к нашим реалиям будет слово «гаденыш». Марти не общался со сверстниками, полагая себя несоизмеримо выше остальных, не участвовал в совместных играх, однако при этом он постоянно за всеми следил и регулярно закладывал старшим. С учетом существующей культурной традиции и общепринятых ценностей этим своим поведением маленький Френкель снискал однозначное одобрение и уважение преподавательского корпуса (Сюзан Окс: «У мальчика был свой маленький замкнутый мирок, как и полагается высокоодаренным детям»). Справедливости ради скажем, что сверстники испытывали к Френкелю чувства, более понятные нашим читателям, поэтому Марти периодически избивали, правда, тайком и осторожно: как-никак папа у Марти был первым юристом в городе.
Из побоев Марти усвоил на всю оставшуюся жизнь два урока: во-первых, мир враждебен и поэтому достоин только мести и презрения; во-вторых, чтобы победить, нужно приспосабливаться. Был еще и
