Итогом этого станет разорение тысяч мелких фермеров, большинство из которых — индейцы. Возможен иной вариант: земли попадут в исключительное пользование американских компаний, владеющих патентом (или в распоряжение дочерних предприятий, расположенных в Боливии), которые будут разводить гибридные сорта квиноа. Будет иметь место генетическое размывание сортов квиноа, разрабатывавшихся местными фермерами в течение долгих веков, и это навсегда ослабит генофонд данного растения. Кроме того, многие фермерские хозяйства находятся сейчас в таком критическом финансовом положении, что впору идти по миру с сумой.
Но американское биологическое пиратство не ограничивается злаками и лекарственными растениями, оно распространяется даже на ДНК человека. Не так давно в министерство торговли США было подано ходатайство о выдаче патента на клеточную линию Т-клеточного лнмфотропного вируса человека (HTLV) типа I, взятого у 26-летней женщины из племени гвайми (Панама). Это была первая попытка запатентовать генетический материал туземцев. Данное ходатайство было принято к рассмотрению в 1993 году. Ходатайство было практически отозвано после протестов международной общественности и кампаний различных неправительственных организаций. Это, однако, не остановило министерство здравоохранения США, которое запатентовало ДНК человека из племени хагай (высокогорья Папуа—Новая Гвинея). Патент был выдан на определенный ген, содержащийся в ДНК хагаев. Этот патент также был отменен под международным давлением. С тех пор многое изменилось, и сегодня вы можете спокойно приобрести у американской фирмы через Интернет гемоциты (кровяные клетки) амазонских индейцев.
Туземное знание конечно же не является новым знанием, тогда как генетическая инженерия представляет собой новую науку, создающую новые технологии. Но Америка не признает того, что генетическая технология в корне отличается от традиционной биотехнологии. Не признает она и новых проолем, связанных со здоровьем и с экологией, которые неминуемо несет с собой развитие генетических технологий. Присваивая себе древнее знание, Америка не хочет, чтобы новая технология каким-то образом контролировалась. Соединенные Штаты постоянно противодействуют Конвенции по биологическому разнообразию, ставшей первой международной попыткой установить официальные стандарты и нормы для генетически модифицированных организмов (ГМО) и продуктов, содержащих ГМО. Во-первых, по настоянию США, термин «ГМО» в проекте Протокола был заменен на термин «живые модифицированные организмы». Во-вторых, несмотря на то, что научные данные говорят об опасности ГМО для экологии и здоровья, США не согласны с тем, что «принцип предосторожности» должен стать основой Протокола. В основе этого принципа, впервые сформулированного в рамочной Конвенции об изменении климата 1992 года, лежит представление о том, что биотехнология может иметь потенциально опасные последствия, и что поэтому мы должны быть предельно аккуратны и осторожны в отношении новых генетических форм жизни. Этот принцип, ныне включенный во многие международные законодательные акты, становится ведущим в научной политике Европейского союза и оказывает все большее влияние в тех случаях, когда возможен риск опасных последствий для экологии или для здоровья человека, животных или растений. США — крупнейший производитель и экспортер генетически модифицированных организмов, и при этом единственная страна, которая отвергает этот принцип. Америка обвиняет в блокировании международной торговли те развивающиеся страны, которые работают над усилением биологической безопасности и придерживаются Конвенции по биологическому разнообразию, и угрожает им санкциями ВТО.
Почти любая глобальная задача: вопросы безопасности ГМО; проблемы изменения климата и биологического разнообразия; защита традиционного знания и ресурсов; реформирование глобальных недемократических и авторитарных организаций, таких как ВТО и МВФ; достижение справедливой и честной торговли, — все это сводится Америкой к вопросу «свободной торговли» (в том смысле, что Америка должна быть свободна делать все, что ей заблагорассудится). За несколько прошедших десятилетий эта так называемая свободная торговля стала во много раз более интенсивной. Дневной объем сегодняшней торговли равен годичному объему торговли 1949 года. Но хотя объем международной торговли растет, однако правила, контролирующие торговлю и обеспечивающие справедливость, постепенно прекращают действовать по велению США. В своем отношении к остальному миру Америка ведет себя подобно хулигану-переростку, который постоянно недоволен тем, что его поведение хотят чем-то ограничить, и отказывается понять, почему его поведение может иметь реальные последствия для жизни других людей. Если Америке не нравится экономическая политика какой-нибудь страны, она сокрушает ее с помощью ВТО или МВФ. А если это не помогает, она налагает санкции или просто свергает лидера страны (Иран, Чили, Гватемала). При этом авторитарные страны, чьи лидеры—тираны, попирающие права человека, оказываются друзьями и союзниками, если у них верная экономическая политика (Саудовская Аравия, Филиппины, Сальвадор). Проблема в том, что поведение Америки, ее упорное стремление к свободе действий не только накладывает серьезные ограничения на свободу других стран и на их выбор собственного пути развития — это также ставит под угрозу их выживание. Ничего нет странного в том, что от Америки исходит ощущение, как будто она объявила войну неевропейскому миру, самым бедным, слабым и обделенным,
Итак, если посмотреть со стороны, то кажется, что американцы редко мирятся с трудностями. Но если Америка — это весь мир, то все, что происходит в Америке, имеет мировое значение, и лишь об этом американцы должны знать. Именно поэтому в Америке так популярны чемпионаты мира, где участвуют только американцы, как в случае с американским футболом или бейсболом. С общемировой точки зрения Олимпийские игры 1996 года в Атланте и зимние Олимпийские игры 2002 года в Солт-Лейк-Сити были устроены исключительно ради Америки. Участие других стран в этих играх было необязательным. Так же как в фильме «Кличка» Сидни перемещается по всему миру, но не видит другого общества, другой культуры и даже других людей (кроме злодеев, конечно), не слышит других голосов, так же и Америка редко видит и слышит окружающий мир (конечно, за исключением агрессоров). Как отмечает Джим Аэйтор, профессор политологии Гавайского университета, известный футурист: «Исключение окружающего мира из поля зрения Америки — это один из наиболее тревожных фактов в отношении американского общества. Опираясь на гигантскую систему СМИ и на передовые технологии, Америка, тем не менее, представляет собой общество, закрытое для информации и мнений окружающего мира. Так что не стоит удивляться тому, что американцам в целом так мало известно о растущей ненависти, которая ощущается в отношении Соединенных Штатов во всем мире».
Узость интересов американских СМИ общеизвестна. Международные новости практически отсутствуют в СМИ, за исключением буквально двух-трех газет. Телевидение — основной источник информации для среднего американца — из международных новостей осмеливается показывать лишь катастрофы и американские военные акции. При том что американские СМИ приобрели общемировое звучание, они в то же время, как это ни парадоксально, стали гораздо более однобокими и банальными. Независимые голоса отсеиваются и создается приятная монокультура, посвященная пропаганде потребления, бизнеса, интересов правительства и общественной элиты, а также развлечению массового зрителя. Это не результат «свободного рынка», действующего по принципу естественного отбора, это продукт сознательной государственной политики.
Процессы, начавшиеся в американской медиаиндуст-рии после ухода рейгановской администрации, привели к тому, что вся мощь СМИ оказалась в руках немногих. Когда в 1983 году вышла книга Б. Багдикяна «Монополия средств информацию), СМИ были сосредоточены в руках 50 корпораций17. По состоянию на 2002 год лишь 9 компаний владеют вещанием: AOL Time Warner, Disney, Bertelsmann, Viacom, News Corporation, TCI, General Electric (владелец NBC), Sony (владелец Columbia и TriStar Pictures) и Seagram (владелец Universal film). Таким образом, решительно все, что американцы видят и слышат на экране, в эфире, в печати и в Интернете, обеспечивается одной огромной супериндустрией.
Эти медиамагнаты представляют собой влиятельное политическое лобби на национальном, региональном и глобальном уровнях. Только в Вашингтоне они расходуют примерно 125 миллионов долларов в год на лоббирование против ограничений на право собственности. Они не только ведут жесткую политику при составлении внутренних законов и правил; они также играют важную роль при формировании международных правил и установлении. В 2000 году, к примеру, медиамагнаты сообща вели лоббирование с целью получить возможность торговли с Китаем и сражались с теми, кто заводил речь про свободу слова и печати. Немногим раньше они использовали средства вещания, чтобы открыть доступ спутниковому телевидению на индийский рынок.
Большая часть продукции этого медиаальянса, как отмечает Марк Криспин Миллер в
