Хохотала я долго, до слез, перепугав на смерть Лешку. Это надо же так вляпаться, своими руками вырыть себе яму. Надо было вначале думать, а потом действовать. Чего мне стоило поинтересоваться у деда, почему мы стараемся избегать упоминания имени бога Смерти, того, которому мы раньше служили? Почему некроманты Верей боятся того, кто должен давать им Силу? Раньше не спросила, а теперь уже поздно, не стоит тянуть остальных туда, куда меня потащит Чернобог. Только интересно знать, какую игру он задумал, да чем мне это грозит. И еще... в такие игры редко играют в одиночестве...
Прошло два дня. Безликая фраза за которой, однако, стоит очень много: встречи с друзьями, работа над домашними заданиями, их практическое выполнение, присмотр за Егором, в очередной раз вляпавшегося в неприятную историю из-за приглянувшейся ему девушки, и Маринкой, родители которой под благовидным предлогом смотались в гости к друзьям, бросив сестренку на меня, улаживание постоянно вспыхивающих споров меж Элькой и Радой, невзлюбивших друг друга с первого взгляда, ко всему прочему нам с Андреем приходилось работать гидами для некромантки, впервые выбравшейся за Грань. Может, звучит это весело и интересно, но я вымотался как собака и так же рычал на всех, кто подходил ко мне ближе, чем на полметра. О том, как опасно приближаться ко мне в такие моменты, Егор знал лучше всех, но слишком уж его впечатлила Рада, а дорога к ее сердцу лежала через меня. Не хотелось его обижать, поэтому приходилось врать, что она приболела, что занята, что не может с ним встретиться. Несколько раз он начинал выпрашивать у меня ее телефон, тогда я просто посылал его к ней, объявив, что не имею на то ее разрешения - раздавать друзьям ее номер. Все закончилось тем, что он подошел ко мне и, старательно отводя от меня свой взгляд, пробормотал:
- Мог бы сразу сказать, что вы встречаетесь, вместо того, чтобы морочить мне голову.
Довольно долгое время я потратил на то, чтобы вернуть челюсть на место и придать глазам нормальную форму. Хорошо хоть он сразу ушел, не пришлось объясняться. Но с Радой, с неизвестно какого перепуга ляпнувшей подобную глупость, просто необходимо было поговорить. Я вытряс свою копилку и пригласил для Маринки няню, а сам отправился к девчонкам. Только зря я шел пешком пять кварталов, Радмила отправилась в гости к подруге, и сама не знала во сколько вернется. Нину она приглашала с собой, но та отговорилась тем, что надо еще раз проработать над основой заклинаний. Если Рада и Андрей поняли что надо делать едва ли не с первого раза, то Верей постоянно путалась, не могла сосредоточиться, и кружево рвалось, нить его терялась, причем несколько раз я едва успевал его подхватывать. Нам, конечно, разрешили сделать из квартиры полигон, но не думаю, что хозяйка подразумевала под этим полное ее уничтожение. Так что желание Нины позаниматься самостоятельно меня удивило. Я не смог сдержать накопившуюся злость и сердито отчитал за безответственность:
- Ты могла хотя бы нас с Андреем пригласить, чтобы... - я оборвал себя на полуслове.
Верей провела меня в свою комнату, в которой все до последнего листа бумаги говорило о том, что девушка если и занималась магией, то только ее теорией.
- Я дурак, да?! - я смущенно улыбнулся, следую за Ниной по пятам, стараясь не наступить на раскиданные по всей квартире тетрадки, книжки и документы.
- Чай будешь? - Верей оглянулась, под ноги она не смотрела, с легкостью профессиональной балерины ступая по полу. - У меня от этих бумаг уже в глазах темнеет, так что ты очень вовремя пришел.
Я безразлично кивнул, Нина отправилась на кухню, а я к дивану, свободное место для себя на котором пришлось разгребать. Верей о чем-то рассказывала, я слышал ее голос, но меня больше заинтересовали ее документы. Первый вопрос, который я задал, когда она вернулась в гостиную, звучал несколько некорректно:
- Откуда у тебя архивные документы?
- Это архивные документы нашей семьи, - девушка поставила поднос на край стола и осторожно, словно пробуя почву на твердость, произнесла: - Могу дать почитать.
- И что мне за это будет? - я знаю, что такие документы находятся в тайне нередко даже от членов семьи, а уж отдать их в чужие руки вообще немыслимо. Наверняка, Нина потребует за это что-нибудь такое же недостижимое, как Луна.
- Расскажи мне о том, что с тобой происходило в подземелье на определение уровня, - я насторожился.
В ее вопросе нет ничего необычного, студенты любят рассказывать о том ужасе, что пережили в подземелье, любят прихвастнуть. Так что наша группа и в этот раз умудрилась показать себя, все молчали, как рыбы, отделывались полутонами и намеками, учитывая, что спрашивать в лоб считается нарушением этикета, этого никто не заметил, кроме, наверное, своих же. Можно рассказать, нет ничего странного в том, что богиня живет в одном из своих капищ, где есть еще некие крохи, могущие подпитывать ее. Нет ничего странного в том, что она решила увидеть внука своей первой жрицы, боги всегда славились абсолютной нелогичностью своих желаний. Да и о хранителе она знает. Но слишком мала плата за возможность узнать тайны семьи некромантов, для которых существует только одна цена. Спрашивать, зачем ей это бесполезно и бессмысленно, все равно не ответит, а вот если попытаться устроить 'баш на баш'...
Нина задумалась. Она нахмурилась, слегка прикусила нижнюю губу, несмотря на расслабленную позу моя однокашница была напряженна как никогда, взгляд смотрит сквозь меня, словно она общается с кем-то на ментальном уровне.
- Зачем тебе мои секреты? - наконец, очнулась Нина.
- Зачем мне секреты людей, которых давно нет в живых?
- Это тайны моей семьи! - возмутилась девушка, от избытка чувств она даже топнула ногой, при этом едва не опрокинув поднос. - Вот черт!
У нас было время подумать, пока мы освобождали место и сервировали стол. Если честно, то я ляпнул первое, что пришло в голову. Наверное, стоит порадоваться тому, что мой 'автомат' хоть иногда срабатывает так, как надо, не выставляя меня дураком. Но как-то неуютно... она ведь не постеснялась спросить, зачем мне это, может, и мне стоило ограничиться этим вопросом? Только, как любит говорить Егор, поздняк метаться, условия оговорены, теперь можно лишь принять их и выполнить.
Я начал рассказывать, не дожидаясь ее ответа, тихо, лениво, спокойно, прекрасно понимая, что сейчас больше всего похож на психа. Да, а Нина - на моего соседа по палате. Так высказалась Рада, заставшая нас, сидящих на полу рядом со столом, на котором стоял чайник с уже остывшим чаем и тарелка с высохшим печеньем. Еще она высказала свое недоумение по поводу нового ковра на полу, который мы потом собирали в аккуратные кучки, затем Нина ускакала на кухню вновь разогревать чайник и еду, и у нас с Радой появилась замечательная возможность обсудить наши 'отношения'. Правда, меня твердо, хоть и вежливо, послали далеко и надолго:
- Я устала, как собака, и голодная, как волк. Все разговоры после.
Я мысленно прикинул. Если через полчаса я не появлюсь дома, то мне срочно придется где-то еще искать деньги, потому как тех, что у меня есть не хватит на оплату няни. Да и время позднее, девчонки устали, пришлось прощаться и топать до дома.
Вернуться к этой теме у нас не получалось почти до самого окончания каникул. Егор перестал приставать к Раде, и больше ничего не напоминало о его обиде за нашу с ней 'ложь', сама девушка тоже не вспоминала об этом, и я решил забыть. В любом случае все обернулось как нельзя лучше. Однако, в наш последний день здесь, она сама пришла ко мне домой.
'Ты хочешь прожить свой последний год так же, как и всю остальную свою жизнь?'. Когда эти слова озвучил дроу, я сделала вид, что не слышу его. Врать легко, смеяться, пряча страх в душе, сдерживать слезы, сознавая, что их не поймут, в этом нет ничего сложного, когда знаешь, что окружающим тебя людям станет легче, если ты солжешь. Но врать самой себе я до сих пор не научилась. У меня остался год, и (хоть и не хочется признаваться) Лик прав. Я хочу, чтобы у меня было что вспомнить перед тем, как навсегда об этом забыть. Ведь валькирии оттого считаются превосходными бойцами, что не видят вокруг себя ничего кроме цели и не помнят ничего, кроме задачи. В нашем случае - это защита семьи, любой ценой. Если мне придется встретиться с родными после смерти... ни раздражения, ни радости, ни любви, ни ненависти. На друзей я вообще не обращу внимания, если не посчитаю их за угрозу жизням и спокойствию, к примеру, одной из моих двоюродных сестер.
