стены вокруг были перепачканы чем-то красным. «Это кровь. Как же можно было так порезаться?» – пронеслось у меня в голове, а потом я вдруг поняла, что мужчина вовсе не случайно уронил полку и не порезался о битое стекло. Мой взгляд еще раз метнулся по недвижимому телу. Только теперь я заметила, что одна рука несчастного пристегнута наручниками к батарее. Его кто-то пытал, а потом бросил здесь умирать! К горлу подкатила тошнота. Я попятилась. И полочку он сам столкнул, специально. Я проследила взглядом за кровавыми отпечатками пальцев на стене. Должно быть, он из последних сил дотянулся и повис на полочке. Решил, что звон посуды привлечет внимание того, кто так настойчиво звонит в дверь!
Вдруг мужчина слабо пошевелился. Он все еще жив!!! Эта мысль привела меня в движение. Я метнулась к нему, упала на колени и заглянула в лицо несчастного.
– Александр Венедиктович? – позвала я, хотя и не сомневалась в том, что передо мной нотариус.
Мужчина устремил на меня помутившийся взгляд.
– Я сейчас вызову врача. Подождите! – Я начала лихорадочно ворошить содержимое сумки в поисках сотового. – Потерпите немного, еще немного. Я вызову врача, вас спасут.
Рука нотариуса слабо обхватила мое запястье. Я вздрогнула и подняла на него голову.
– Что?
– Не надо, – выговорил он почти по слогам.
Я непонимающе уставилась на нотариуса.
– Они все равно не успеют. Но я должен сказать...
– Что? Вы знаете тех, кто это сделал?
– Они хотели знать секрет... – голос нотариуса прервался, и он зашелся в предсмертном кашле.
– Какой секрет?
– Секрет наследства Леонида Митрохина.
Услышав знакомую фамилию, я так и подскочила на месте.
– Митрохина?
– Да, передайте милиции...
Я прекрасно понимала, что Ташков понятия не имеет, кто я такая и зачем пришла. Скорее всего, он просто принимает меня за клиентку, каких часто консультирует у себя дома. Но излагать истинную цель визита не было времени.
– Они хотели знать секрет... Но я им его не сказал...
– Какой секрет?
– Его знал только старик Митрохин, Лиза и я...
– Какая Лиза? – еще раз попыталась я задать вопрос, но, похоже, нотариус совсем перестал меня слышать. Он только выдавал поток малосвязанных фраз, иногда прерываемых кашлем.
– Даже Дима ничего не знал, хотя и должен был передать...
– Что передать?
– Не понимаю, как ОНИ узнали?... Как ОНИ получили?.. Значит, Дима предал. Значит, он отдал ИМ. А как же теперь Лиза? Как Лиза? Это она должна была все получить...
– Александр Вениаминович, вы видели тех людей, которые это сделали? Вы их знаете?
Нотариус собрал остатки сил, сфокусировал взгляд.
– Вы их знаете?
Он хотел что-то сказать, но не смог. Глаза его, еще пару минут назад смотревшие на меня вполне осознанно, вдруг стали стеклянными.
Еще толком не осознав, что произошло, я медленно поднялась, и, давя осколки, вышла из кухни, прошла в коридор и уже хотела совсем покинуть квартиру, как вдруг неожиданная догадка заставила меня поспешно вернуться. Я заметалась по коридору, открывая все двери и заглядывая внутрь. Так, ванная комната, спальня... Тут явно не может быть ничего интересного. Ага, кабинет! Я решительно шагнула в маленькую комнату, тесно заставленную мебелью, с множеством шкафов и полок и с огромным письменным столом у окна. Мимо шкафов с книгами по юриспруденции и праву я прошла не останавливаясь. Меня интересовала вовсе не литература. Я присела за письменный стол и стала быстро выдвигать один ящик за другим. Мне повезло, нотариус явно жил в квартире один и ничего не запирал. Однако и ничего особенного не хранил. Но где-то же он держит всю документацию!!! Я начала быстро шарить по столу, перекладывая всякие ненужные бумаги с места на место, пока в моих руках не оказалась маленькая записная книжечка. Особо не надеясь на успех, я стала листать странички. Похоже, что это ежедневник.
«25 декабря. Встреча с Виктором Степановичем Хвостовым. По вопросу о разделе имущества. 26 декабря. Рожков. Развод».
Так-так, похоже, это то, что нужно. Я долистала до последних чисел. Вот, 7 июля!!! «Оглашение завещания Митрохина Леонида». Дальше шли подряд три фамилии, напротив каждой был записан телефон. Одна из фамилий оказалась мне знакома – Нуштаев, две остальные я видела впервые: Солодов, Цукарин. Очевидно, нотариус обзванивал всех людей, имена которых фигурировали в завещании. Я быстренько срисовала телефончик себе в блокнот и переключила свое внимание на полочку с папками. Если я не ошибаюсь, то оригинал завещания должен храниться у нотариуса. Посмотрим, что здесь... Однако меня ждало разочарование: переворошив содержимое всех папок, я так ничего и не обнаружила. Но ведь где-то же Ташков хранил отчетность по всем делам, которые он вел хотя бы за последний год! Я бестолково озиралась по сторонам. Шкаф, доверху забитый книгами, пара кресел в углу, еще один массивный шкаф. Я быстро пересекла комнату и оказалась рядом с этим старинным атрибутом мебели. Ага, похоже, что шкафчик-то с секретом, и внутрь его вделан сейф! Я присела на корточки, начала колдовать над замком, благо набор отмычек всегда имеется у меня в сумочке и поэтому особых проблем с проникновением куда- либо у меня не возникает. Через пару минут замок поддался, и в предвкушении, что вот сейчас заветные документы окажутся у меня в руках, я открыла дверцу. И – чуть не расплакалась от обиды: вместо полочек с разложенными бумагами я увидела литой кусок стали с кодовым замком. И с чего я взяла, что нотариус такой простак и хранил важные документы в легкодоступном месте? Пытаться открыть кодовый замок было абсолютно бессмысленным делом. Набор цифр знал только его хозяин и, скорее всего, хранил их в голове, так что я могу биться тут сутки напролет и так ничего не придумать. Мысль о хозяине сейфа заставила меня содрогнуться – в соседней комнате труп! Я тут же поднялась, аккуратно закрыла дверцу тайника, навела порядок на столе и поспешила покинуть квартиру.
На улице стало совершенно невыносимо. Воздух словно затвердел, ни одного даже слабого дуновения ветерка. Я запрыгнула в салон и чуть не сошла с ума. Все это время авто простояло на солнцепеке, и теперь здесь было как в духовке. Стараясь не думать о том, что это только начало рабочего дня, я завела мотор. Старушка-«Лада» послушно докатила меня до ближайшего таксофона, я зашла в будку и, кинув в автомат монетку, набрала 02.
– Соколовая, 25, квартира 17. Там труп мужчины, – монотонно произнесла я и тут же отключилась.
Пожалуй, это было все, что я могла сделать для покойного нотариуса.
Потом я вернулась к машине и погнала вниз по улице. Что мне теперь делать? Ни малейшего представления! «Нужно сесть и все как следует обмозговать», – решила я. Вот только возвращаться в гостиницу не хотелось. При мысли о кафе мне чуть не стало дурно. В итоге я просто доехала до пляжа, остановила машину в самом малолюдном местечке, под навесом из зеленой листвы, распахнула дверцу со стороны водительского сиденья и наконец-то вдохнула свежего воздуха. В голове начало проясняться.
Итак, выходит, что убийство Димы все же связано с завещанием Митрохина. Более того, из-за него погиб еще один человек. Невероятно, но факт! А ведь господин Нуштаев уверял меня, что все состояние его брата перешло государству. Получается, что не все... Было нечто, что Дима должен был передать неизвестной мне Лизе. Кто эта загадочная девушка? И почему ее имя не фигурировало среди тех, кого нотариус обзванивал накануне оглашения завещания? И, главное, о каком секрете он твердил? Возможно, кто-то из прочих претендентов на наследство Митрохина сможет ответить на эти вопросы? А заодно и снабдит меня экземпляром завещания, ведь наверняка нотариус должен был выдать каждому фигуранту копию. Жуть как хочется взглянуть на документик!
Я вышла из салона. Хотя вдалеке и раздавались голоса купальщиков, но выбранное мной местечко, почти со всех сторон окруженное кустарниками, было совершенно безлюдно. Очевидно, отдыхающие избегали этой заводи из-за отсутствия песчаного пляжа: вся прибрежная зона была выстлана мелкой
