Итак, гипотеза первичного залегания не нуждается, отрицает, утверждает…
По-видимому, каждая гипотеза должна смириться с некоторой долей допущений. Может быть, Калицкий и прав и его гипотеза нуждается в меньшем числе допущений, но вовсе без них она обойтись не может. Калицкий тут же замыкается в кругу своих допущений, вероятно даже не осознавая этого.
Всего прежде ему пришлось допустить всего один вариант нефтеобразования. Есть особый вид морской травы — зостера. Калицкий превосходно разбирался в ботанике и палеоботанике, и из бесчисленного количества растений, микробов и морских животных, теоретически способных при определенных условиях превращаться в жидкие углеводороды, выбрал один этот вид как наиболее подходящий для своей «первичности». Ибо только этот вид способен генерировать углеводороды, захороненные в песках. Заросли зостеры покрывают определенные участки морского дна. Здесь же и их, так сказать, кладбище и цех по превращению в нефть. Значит, искать нужно в подземных пластах такие места, которые в отдаленном прошлом были покрыты зостерой. В них должна быть нефть. Ясно и непосвященному, что это страшно сужает возможности разведки.
Затем. Есть немало закономерностей в нефтяной геологии, выявленных эмпирическим путем и толком, может быть, не объясненных до сих пор. Замечено было в некоторых районах сродство (парагенезис) нефти и серы: они вроде бы соседствуют под землей. Геологам это помогает при поисках. Но как объяснить соседство серы и морской травы? И Калицкий начисто отвергает подобный парагенезис. Случайность, говорит он. Так же поступает он с приуроченностью нефтяных залежей к соляным столбам (штокам), грязевым вулканам и даже антиклиналям. Связь нефтяных залежей и антиклиналей, замеченная еще великим «старым Абихом», как называл его Губкин, наблюдается почти повсеместно, что весьма облегчает поиски. Допустить эту связь — значит допустить миграцию (а это допущение Калицкий ставит в упрек гипотезе вторичного залегания), и он пытается опровергнуть эту связь своеобразным приемом «наоборот». По Калицкому, не антиклинали вбирают в себя нефть и способствуют сохранению ее, а нефть способствует образованию антиклиналей. Она как природная смазка; при боковом сжатии породы легче всего сминаются в складки там, где лежит нефть. (Надо сказать, что такое толкование вызвало прямо-таки улюлюканье в стане противников Калицкого. И право, больно уж надуманным оно выглядит.)
Вот что (в самых общих чертах и в примитивном изложении) представляет собой нашумевшая теория. Справедливости ради отметим, что она кое-что объясняла из того, что не в состоянии была объяснить противная теория (например, различие физико-химических свойств нефтей из разных пластов одного месторождения). Мало того. Некоторые ученые допускали, что она целиком справедлива для локальных участков земной коры. В иных местах нефть залегает ин ситу. На острове Челекен, допустим. Но какой же ученый не соблазнится распространить свою теорию на весь земной шар?
А теперь попытаемся меркою Калицкого измерить «нефтяные ключики» и сланцы Поволжья. Они где ныне лежат, там лежали и вечно. Они не «живая» нефть, а продукты ее разрушения. Когда-то, выходит, были богатые месторождения, потом погибли. Может быть, они связаны с залежами в нижележащих пластах? Нет. Такой связи быть не может вообще. Может быть, сохранилась нефть в других пластах — пусть с нашими ничем не связанных? Этого знать никто не может…
И так далее.
Затевать разведку, если верить выкладкам Калицкого, бессмысленно.
Риск, вкус к которому прививал у геологов Губкин, выходил слишком уж велик.
Никакой здравомыслящий финансовый орган, учтя это, денег на разведку не доверит.
«Нефть в Поволжье такая же авантюра Губкина, как и курское железо…»
Профессору С.М. Лисичкину, упорному и удачливому искателю архивов, посчастливилось разыскать несколько отчетов Калицкого Губкину, относящихся к девятнадцатому-двадцатому годам; оба они тогда вели, откликнувшись на нужду юного Советского государства в топливе, поиски его в центральных губерниях. Административно Калицкий подчинялся Ивану Михайловичу, председателю Главсланца; вот что он ему тогда писал:
«Если здесь будет встречена нефть, то, по всем имеющимся данным, это будет густая, лишенная газов нефть, большого удельного веса, с трудом притекающая к забою скважин. Заранее можно предвидеть, что скважины будут отличаться ничтожной производительностью».
Как Калицкий ошибался!
Продолжаю выписывать из книги Лисичкина «Очерки развития нефтедобывающей промышленности СССР»:
«Все попытки искать промышленную нефть в том районе Калицкий расценивал как бесполезное дело. В октябре 1919 г., находясь в Самарской губернии, в районе дер. Нижне-Кармальской, он докладывал И.М. Губкину:
«В настоящее время здесь производится по распоряжению командующего Каспийско-Волжским Военным флотом товарища Раскольникова разведочное бурение. Пройдено около 5-ти сажень. Заведует бурением тов. Леонид Сергеевич Савельев. По словам тов. Савельева, в осмотре месторождения и выборе места для скважины участвовал профессор Казанского университета Ноинский». Калицкий тут же спешит высказать свое мнение об этой разведке: «Утверждать, что нефть пришла в данном случае снизу, нет никакого основания».
В этом письме Калицкий апеллирует к мнению А.В. Нечаева, который в свое время также высказал отрицательное суждение об этих нефтяных источниках. Свое письмо он закончил: «Те же «разведки», которые производятся сейчас в Нижне-Кармалке и Батрасе, являются просто непроизводительной тратой народных денег» (Лисичкин, стр. 344).
Сопоставим обнародованные Лисичкиным документы со статьей Губкина «Горючие сланцы и нефть Поволжья», написанной в те же месяцы. Как разно взглянули на проблему, едва еще только прикоснувшись к ней, два крупнейших нефтяных исследователя нашего века!
Сам Калицкий многократно признавал, что «первая и вторая гипотезы во всем противоположны друг другу». Калицкий слишком мало «позволял» природе. Бывают такие периоды в развитии науки, когда выступать с теорией, претендующей на законченное объяснение, преждевременно; а отстаивать неприкосновенность аргументации такой теории — даже вредно. Калицкий зарился на полное и неопровержимое истолкование сложнейшего природного явления; кому из ученых — больших ученых! — не льстит сделать такое? Можно побиться об заклад, что он не подозревал, что проблема, над решением которой они с Губкиным бились, не будет сколько-нибудь удовлетворительно решена и через целых полета лет… Но, думая об этом через пятьдесят лет, ясно видишь, что воззрения Губкина были живее, шире, лишены педантизма, оставляли место аналогиям, ассоциациям, и сам Губкин этим прекрасно воспользовался, проведя мастерски сравнение геологии волго-уральских и американских месторождений.
Глава 49
Иван Михайлович не оставил последовательно изложенной теории образования нефтяных и газовых скоплений в земной коре. Сам он не считал себя автором новой теории; он говорил, что развивает взгляды Потонье. Профессор Н.Б. Вассоевич в талантливой статье «Взгляды И.М. Губкина на происхождение нефти», суммировав обильные высказывания Губкина, разбросанные по многочисленным источникам, убедительно показал, что они представляют собой вполне самобытную теорию, которую он и предлагает называть «теорией Губкина». Н.Б. Вассоевич, правда, допускает, что «если и нельзя говорить о теории И.М. Губкина, то можно, во всяком случае, признать существование гипотезы И.М. Губкина». По мнению автора, своими корнями она уходит к взглядам М.В. Ломоносова.
В «Учении о нефти», этом капитальном и непревзойденном своде знаний о нефти, губкинские взгляды на ее образование изложены — по соображениям педагогического, как он утверждал, характера — не в традиционной последовательности (то есть начиная с отложения осадков, содержащих исходное для нефти органическое вещество, и кончая формированием залежей, их разрушением и уничтожением).
