личными соображениями. Каждому из них грозила утеря должности: вице-президенту, главе правительства — были назначены новые люди — одних на пенсию, других в отставку. Было за что сражаться. Но личные мотивы, я вам скажу так — не самое главное. Самое главное историческое преступление людей, которые подняли путч, устроили путч в августе 91 года и назвали себя ГКЧП — это разрушение нашего государства. Это они разрушили Советский Союз. До путча, до августовских дней 91 года была надежда на сохранение государства в той или иной степени, пусть не все 15 республик, пусть меньше, но они могли остаться едиными, они остались бы едиными. Эти люди разрушили наше государство и в этом их историческое преступление. Благодарю вас, Ваша честь.
Сванидзе: Спасибо, Леонид Михайлович. Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович.
Кургинян: Что может быть актуальнее восстановления страны как исторической личности? С древнейших времен известно, что такое восстановление начинается с исправления ложных имен. «ГКЧПистский путч» — это одно из таких навязываемых нам ложных имен. Путч — это переворот, использующий вполне конкретное (хрестоматийный пример — Пиночет) задействование армии и спецслужб для отстранения от власти руководства страны, исполняющего свой конституционный долг. В этом смысле ГКЧП — никак не путч. Во-первых, потому что он использовал армию и спецслужбы в абсолютном противоречии со всей мировой практикой путчей, и, во-вторых, потому что в августе 91 года Горбачева, начавшего чудовищный и абсолютно антиконституционный Новоогаревский процесс, никак нельзя было назвать главой государства, исполняющего свой конституционный долг. Начав этот процесс, грозивший разрушить и СССР, и Россию, вот что важно, Горбачев грубо растоптал свой долг, и действия против него можно называть как угодно, но только не путчем. Так как же их надо называть? Мы намерены показать, что ГКЧП — это попытки избежать распада страны. Именно, попытки, потому что ГКЧП — это группы, имеющие слишком разные представления о том, как надо спасать страну от горбачевского ползучего переворота, и какую именно страну, СССР или Россию, надо от этого переворота спасать. Слабость ГКЧП — в этом отсутствии внутреннего единства. Сила — в их благородном желании избежать абсолютного крушения нашего государства.
Сванидзе: Спасибо, Сергей Ервандович. Сейчас короткий перерыв, после него мы приступим к слушаниям.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания август 91 года. Первый вопрос обеим сторонам: ГКЧП — это отечественное изобретение или копирование чужих технологий?
Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель, прошу Вас.
Млечин: Я — человек справедливый и не стану так уж обижать ГКЧПистов. Ну что же, они действовали вполне в рамках мирового опыта. Загодя организовали заговор. Один из первых разговоров состоялся на секретном объекте комитета госбезопасности под названием «ABC», где все было заранее обговорено. Затем офицеры госбезопасности вместе с представителем военно-воздушных сил обсуждали вопрос о том, какие части, сколько нужно ввести в города, в крупные города, чтобы обеспечить режим чрезвычайного положения. За несколько дней до 19 числа Крючков собрал своих подчиненных и сказал, что Горбачев не способен управлять страной — это они еще там не побывали и его не видели; у Горбачева еще даже не было приступа радикулита — единственное, от чего он страдал в то время, — и сказал, что Горбачев управлять страной не может. В Москву было введено несколько сотен танков, прям как на Курскую дугу, в наш город. Были блокированы все важнейшие объекты нашего города. Иначе как военным путчем, мятежом это не назовешь. Теперь, если позволите, я Сергею Александровичу Филатову, свидетелю с нашей стороны, в ту пору секретарю Верховного Совета…
Сванидзе: Президиума Верховного Совета.
Млечин: …Президиума Верховного Совета РСФСР задам вопрос. Скажите, Сергей Александрович, с Вашей точки зрения, все-таки, что это было, давайте сразу определимся: путч, мятеж, может, игра какая-нибудь, может, играли ребята?
Сергей Филатов, в 1991 г. — секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР: Ну конечно, это был путч, без всякого сомнения, который развивался, к сожалению, не так, как хотелось сценаристам. И может быть, это в конечном итоге…
Млечин: Да, ребята слабоваты оказались…
Филатов: Слабоваты ребята оказались…
Млечин: Слабоваты, ни на что не годились…
Филатов: Если бы с первых минут они ощутили, что все идет по их сценарию, я думаю, что все развивалось бы совсем иначе. Они не ожидали, что армия расколется — та, которая вошла в Москву, — что будут те ребята, которые отказываются и которые переходят на сторону Белого дома. И мне кажется, это их остановило…
Млечин: Сергей Александрович, и последнее, чтобы уточнить Вашу позицию. Итак, это был путч, это был вооруженный мятеж, и это было все всерьез?
Филатов: Абсолютно.
Сванидзе: Спасибо. Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, можете задать вопрос свидетелю обвинения.
Кургинян: Скажите, пожалуйста, мы можем давать совершенно разные оценки, это наше полное право. Но для нас как для законопослушных граждан, наверное, большое значение имеют официальные юридические оценки. Да?
Филатов: Ее не было, потому что не было суда.
Кургинян: Скажите, пожалуйста, по какой статье были арестованы ГКЧПисты?
Филатов: Я сейчас не помню.
Кургинян: Ну, хорошо, по 64-й статье — «измена Родине». Какое конкретное преступное деяние им было предъявлено? Заговор с целью захвата власти. Теперь, я хочу уточнить: они были осуждены по этой статье?
Филатов: Нет, не были осуждены, и это то же самое произошло, что в последующем произошло в 93 году.
Кургинян: А почему не были?
Филатов: Так распорядились законодатели в тот период.
Кургинян: Значит, им была объявлена амнистия.
Филатов: Да.
Кургинян: А что заявили ГКЧПисты, согласившиеся на амнистию? Что они невиновны.
Филатов: Ну, насколько я знаю, согласились все, кроме Варенникова.
Кургинян: Понятно. Значит, все, кроме Варенникова. Но они заявили, что они невиновны. И что они принимают решение об амнистии только потому, что это Госдума, политический процесс…
Филатов: Ну, это их личное дело.
Кургинян: Варенников не согласился с этим. Скажите, чем закончился суд над Варенниковым, который шел 14 месяцев?
Филатов: Вы лучше меня знаете, чем закончился.
Кургинян: Он закончился полным оправданием Варенникова. Значит, заговора с целью захвата власти не было? Юридически?
Филатов: Понимаете, по одному этому случаю судебному я бы не судил о всей картине, потому что я очень сожалею, что оба события в стране, которые произошли в 91-м и 93 году, не доведены до суда. Именно поэтому мы с Вами каждый раз говорим о своей точке зрения.
Кургинян: Я согласен, я согласен с Вами, точка зрения, но суд, официальный суд признал, что заговор с целью захвата власти…
Филатов: Конкретно Варенникова — да.
Кургинян: Да. Теперь я спрашиваю…
Филатов: Не надо обобщать только.
