выдали вы, разговаривали со мной в основном тоже вы... Я не очень понимаю, кого мне считать своим заказчиком, вас или Ольгу... Ольгу...
– Сергеевну. Конечно же, ее. Я только так, на подхвате.
– Но она даже телефон мне не дала.
– Это ничего, это совершенно неважно. Если возникнет необходимость, вы сразу сможете поговорить с ней или даже встретиться. Просто позвоните мне, и все. Кстати, не забудьте записать мой телефон.
– Но согласитесь, это очень неудобно. Допустим, мне срочно понадобится информация, скажем, ответ на какой-нибудь маленький вопрос... и что, для этого мне нужно звонить вам, ждать, пока вы перезвоните Ольге Сергеевне, а потом ждать, когда вы нас соедините... Так?
– Так или иначе, но это – желание самой Олечки. Она не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Понимаете?
Я понимала только одно. Раз курировать мои действия будет Рабинович, то на свободный доступ к информации и надеяться нечего. А мне она нужна позарез. Ведь совершенно очевидно, что в убийстве Бурового замешан кто-то свой. От Рабиновича же толку мало, он говорит только то, что считает нужным сказать. Очень скрытный человек и двуличный.
Кстати, не мешало бы подробнее разузнать, какими активами располагал господин Буровой и как они должны распределиться после его смерти. Есть ли у него дети, например? Но кто мне об этом скажет? Ольга?
И еще необходимо переговорить с Кирей – ведь он тоже занимается этим делом. Но тут возникает некая моральная проблема: нужно определиться, должна ли я рассказать ему о том, что следователей ввели в заблуждение и что на самом деле в момент проникновения убийцы в помещение Буровой находился не совсем там, где они думают?
Поколебавшись немного, я разрешила эту проблему в свою пользу, то есть решила не говорить. В целом такая информация вряд ли может иметь какое-то значение для следствия, а между тем я обещала клиентам соблюдать конфиденциальность.
Когда я вышла на улицу, джип с охраной уже поджидал нас. Поскольку в магазин мы поехали все вместе, моя машина осталась возле дома, где проходила наша предварительная беседа. Михаил Натанович любезно предложил отвезти меня туда.
– Зачем же вы будете сами добираться? – говорил он. – Расстояние неблизкое... Ребята отвезут. Левочка, займись, пожалуйста.
У меня не было ни малейшего желания проводить дополнительное время в этой компании, но поскольку причин для отказа у меня на тот момент не нашлось, пришлось ехать с Левочкой.
Лихой водила, не слишком обращавший внимания на дорожные знаки, вмиг доставил нас в назначенное место и так же быстро исчез из моего поля зрения. Я села в свою машину и поехала домой.
Оказавшись дома, я сразу же набрала номер Кирьянова. И тут же положила трубку. Вдруг я вспомнила об угрозах Рабиновича и о его обещании плотно контролировать мои действия. А что, если они уже начали свой контроль? Что, если они побывали у меня дома, понатыкали везде «жучков», поставили телефон на прослушку... Ведь пока я совершала моцион, разъезжая по явочным квартирам да антикварным магазинам, времени у них было предостаточно.
Ясно, что прежде чем начинать телефонные переговоры, необходимо проверить аппарат на предмет «жучков».
Быстро вскрыв корпус, я стала внимательно изучать внутренности своего телефона, но, к счастью, ничего подозрительного не обнаружила. Теперь можно было звонить.
Я снова набрала нужный номер и вскоре услышала знакомый голос. Только, увы, на сей раз в интонациях подполковника не было и следа недавнего энтузиазма.
– Чего хорошенького скажешь? – уныло пробубнил он.
– А что это мы такие грустные, унылые такие? Не позавтракамши сегодня? – пыталась я расшевелить его.
– Эх Татьяна, Татьяна, – тем же скучным тоном продолжал Киря. – Все бы тебе шутить. А у меня что ни день, то новая головная боль. Думал, взяли казино – молодцы, нелегальную «малину» накрыли, а вместо этого оказалось, что только новые преступления спровоцировали.
– В смысле?
– А в том смысле, что владелец этого казино через своих людей на воле ищет, кто его заложил, и уже мочить начал... некоторых.
– А у этого владельца, у него какая фамилия?
– Ахмеров. А зачем тебе?
– А «некоторые», которых он начал мочить, это некто господин Буровой?
– Да... А ты откуда знаешь?
В голосе Кири слышалось неподдельное изумление, но я лично совсем не удивилась. Подтвердилась моя недавняя догадка, только и всего.
– Послушай, Киря. Расскажи мне об этом деле, а? Очень надо.
– Да что тебе рассказывать, когда ты и сама все знаешь.
– Ничего я не знаю. Улики какие-нибудь есть?
– Какие там улики! Тряпка грязная, вот и весь навар.
– Грязная?
– Грязная. В грязи и в крови. По-видимому, об нее убийца вытирал руки. И нож. Судя по следам на тряпке, нож был с широким лезвием.
– Да не расстраивайся ты так, – решила я поддержать друга, чувствуя, что он готов окончательно упасть духом. – Раскроете вы это дело. Что, в первый раз, что ли?
– Да уж... раскроем. Того и гляди. Один бандит заказал другого. Просто детский случай. Все готовы сотрудничать и принести информацию на блюдечке с голубой каемочкой...
– Что, Ахмеров не колется?
– Какое там! Клянется и божится, что это не он. Зуб дает. Искать, говорит, искал, кто навел на меня, но на лучшего друга своего, Бурового Бориса Григорьевича, и мысли не держал.
– А на кого же тогда он держал свою мысль?
– А пока, говорит, ни на кого. Не нашли, говорит, пока. Поэтому и распоряжений никаких не было, и заказы не давались. Ни на Бурового, ни на кого. И знаешь, что хуже всего? Хуже всего... то есть это я тебе, конечно, неофициально говорю...
– Ладно, не томи.
– Хуже всего, что я, кажется, ему верю. Ну не их это методы – ножом по горлу. Грязно, грубо... Понимаешь, не вяжется это с таким контингентом. Эти люди если уж и заказывают кого, то всегда обращаются к профессионалам, которые пользуются винтовкой с оптическим прицелом. А тут... ножи, тряпки какие-то... черт-те что...
– А сам Ахмеров что говорит? Если не он, то кто?
– Да ничего он не говорит. В догадках, говорит, теряюсь, кто мог такого хорошего парня замочить. Впрочем, рабочая версия у нас пока все-таки именно Ахмеров, слишком уж эти два события последовательно произошли. Но приведет ли эта версия к чему-нибудь существенному... не знаю.
– А по месту преступления больше ничего нет, кроме тряпки? Отпечатки, например.
– Отпечатки кое-где были, но все – или охранников, или жертвы и ее приближенных. То есть людей, которые просто по естественному ходу вещей должны были эти отпечатки оставлять. Они приходили в магазин, работали там... Да, я забыл сказать: убийство произошло в технических помещениях антикварного салона, который принадлежал Буровому... Или это ты тоже знаешь?
– Это знаю. А вот как убийца вошел и вышел – не знаю.
– Это тоже загадка, на двери посторонних отпечатков нет. Там вообще только пальчики начальника охраны нашли. Но у него был ключ, и из допросов следует, что входную дверь он всегда открывал сам, а уже вторую, со специальным замком, – боссы.
– Боссы? Их что, было несколько?
