Млечин: Ой, разве! Не все!
Самарина: Нового он не привнес, в этом смысле.
Млечин: Как не все лично ноздри рвали. Его папа этого не делал, Тишайший-то Алексей не рвал ноздри.
Самарина: А как же! А медный бунт, а соляной бунт!
Млечин: Лично? Сам?
Самарина: Я и говорю, что речь идет о личных особенностях. А мы, в данном случае с вами говорим и о реформах как таковых.
Млечин: Это имеет значение!
Самарина: И, на мой взгляд, в тех условиях… реформы они вообще сопровождаются вот в такие эпохи, как в данном случае, когда мы говорим о Петре, они сопровождаются жертвами. Конечно.
Млечин: А вот разве это хороший метод? Разве…
Самарина: А нельзя, с точки зрения исторической, сказать — хорошо это или плохо.
Млечин: А почему? Как нельзя?
Самарина: Потому что можно сказать, что оправдано это исторически.
Сванидзе: Время завершилось, коллеги.
Млечин: Вот если бы Вы убедили меня в своей правоте, Вы обошлись бы без насилия. А так Вам придется мне голову срубить.
Самарина: Нет.
Сванидзе: Леонид Михайлович, прошу Вас.
Млечин: Если можно, доказательство № 3.
Сванидзе: Пожалуйста, третье доказательство обвинения.
Материалы по делу.
Из книги Михаила Богословского «Областная реформа Петра Великого»: «Подданный не только был обязан нести установленную указами службу государству, он должен был жить не иначе, как в жилище, построенному по указанному чертежу, носить указанное платье и обувь, предаваться указанным увеселениям, указанным порядком и в указанных местах лечиться, в указанных гробах хорониться и указанным образом лежать на кладбище, предварительно очистив душу покаянием в указанные сроки…» Богословский М. М. «Областная реформа Петра Великого. Провинции 1719–1727». М., 1902, С 12–13.
Млечин: Если можно, доказательство № 4. Хотя, вообще, и этого достаточно было бы, но уж, тем не менее.
Сванидзе: Следующее доказательство обвинения, пожалуйста.
Материалы по делу.
Из книги Василия Ключевского «Сочинения»: «Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства — это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времен Петра два века и доселе не разрешенная.» Ключевский В. О. Сочинения. М., 1958, Т.4, С.221.
Млечин: И, если можно, последнюю цитату, подводящую итог.
Материалы по делу.
Из доклада Павла Ягужинского Сенату 1725 года «О содержании в нынешнее мирное время армии и каким образом крестьян в лучшее состояние привесть»: «…(крестьяне) от такого несносного отягощения пришли в крайнюю нищету и необходимо принуждены побегами друг за другом следовать, и многие тысячи уже за чужие границы побежали, и никакими заставами удержать от того не можно.»
П.И. Ягужинский (1683–1736) — граф, генерал-аншеф, государственный деятель и дипломат, сподвижник Петра I.
Млечин: Это о положении крестьянства в петровской России. А теперь, если можно, свидетель, Елена Борисовна Емченко, проработавшая всю жизнь в Институте Российской истории, а ныне возглавляющая кафедру истории.
Елена Борисовна, в общем, у нас спор идет об одном и том же. Итак, была ли альтернатива этим методам? Вот мне кажется, что у нас вырисовывается понимание, что существовала другая возможность. В России были развивавшиеся, как и в западной части Европы, города, с уже определенной демократией, возможной на тот период, разумеется. И их развитие, этих городов, с их демократией, с их культурой, могло бы и составить вот основу России. И Петр с этим покончил. Правильно я понимаю или нет?
Елена Емченко, кандидат исторических наук, заведующая кафедрой отечественной истории и культуры МИИГАиК: Первое, что я хотела бы сказать то, что Великая Россия — впервые этот термин появляется в XVI веке. Иван Грозный — это не только опричнина, это время очень успешных реформ конца 40-х — 50-х годов. Это Земские соборы, это земская реформа, это создание сословно- представительных органов…
Сванидзе: Елена Борисовна, я прошу прошения, я бы всё-таки… Иван Грозный — отдельная и очень крупная фигура, и я бы всё-таки попросил бы Вас сосредоточиться на Петре.
Емченко: Просто, я хотела бы отметить, что в более тяжелые времена, то есть в Смутное время, когда государственность была разрушена, когда необходимы были средства, когда необходимо было освободить страну от поляков, от оккупации, и тут Совет всея земли справился с этим, с этими задачами. Собрал средства, собрал ополчение, освободил страну и начал строительство новой государственности. Единственное, что не хватало сословно-представительным учреждениям в России, — это законодательное оформление. Вот, а в общем, сословно-представительные органы, как показало Смутное время, вполне успешно справлялись с очень тяжелыми задачами. Кстати, я могу привести даже параллели из западноевропейской истории. Собственно, сословно-представительные органы возникли тогда, когда королевской власти нужна была помощь, когда нужны были средства. Может быть…
Млечин: Елена Борисовна, правильно ли я Вас понимаю, что была…
Сванидзе: Очень коротко.
Млечин: Очень коротко, просто резюмировать. Была альтернатива, то есть люди сами образовывали общество, которое справлялось, как Вы говорите, с самыми сложными проблемами. И вовсе не обязательно нуждались в том, чтоб вознесся на царь и предписывал нам, как ходить — налево или направо, в каком мундире нам быть. И они спасали Россию!
Емченко: Да, совершенно верно.
Сванидзе: Спасибо.
Млечин: Благодарю Вас, ваша честь.
Сванидзе: Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваш вопрос свидетелю обвинения.
Кургинян: Скажите, пожалуйста, вот как Вы относитесь к методу, когда, первое, — игнорируется содержание эпохи. Ведь всё-таки абсолютизм. Мы не отменяем это понятие, да?
Емченко: Абсолютизм?
Кургинян: Вот есть абсолютизм, есть его методы, которыми он себя ведет. Есть Людовик XIV, есть Петр Великий. Мы не отменяем логику абсолютизма как основу метода?
Емченко: Нет, логику абсолютизма мы не отменяем, но, тем не менее, в западноевропейских странах…
Кургинян: Он был более мягким.
Емченко: …сословно-представительные органы, они всё равно существовали. То есть, Петр I берет шведскую модель управления обществом, государственного устройства, и из этой модели
