является как раз раскручивание конфронтации с Западом и ввод советских войск в Афганистан, который предопределил распад страны. Объясню в чем тут все дело. Не все это понимают. Конечно, было…
Сванидзе: 20 секунд добавляю.
Надеждин: …противостояние и раньше, до Брежнева. Сталин там, Рузвельт и т. д. Но тогда Советский Союз был самодостаточный. А при Брежневе Советский Союз стал зависеть от нефти, которую кто покупал? Запад. И первое, что сделали наши враги — американцы, — как только мы ввели войска в Афганистан — про это не все знают — они пошли к саудитам, понимаете, к арабам, и сказали: следующие после Афганистана — вы. И чтобы грохнуть СССР, давайте договоримся, и саудиты опустили цены на нефть в разы. Это блестящая операция ЦРУ. А Брежнев проморгал эту операцию.
Сванидзе: Спасибо.
Надеждин: Как можно было это делать?
Сванидзе: Спасибо. У меня вопрос, у меня вопрос, ну, скажем, Игорь Николаевич, Вам. Если бы не было войны, да? Вы говорите, старушки говорили. Правильно. Вспомним фильм «Пять вечеров». Вот эта вот последняя лирическая сцена, когда они вместе, когда он к ней вернулся, на диване, Гурченко сидит в этой коммунальной квартирке, гладит ему волосы и последние слова: «Только бы не было войны!» Только бы не было войны. Но ведь и не было войны. Была жесткая ситуация, жесткая конфронтация, была. Ну, так это была холодная война, которую Брежнев унаследовал. Кстати, Леонид Михайлович, отношения с Китаем тоже не при Брежневе испортились. Они испортились ещё при Хрущеве.
Млечин: Согласен с Вами. Но боевые столкновения на реке Уссури и территории Казахстанской границы…
Сванидзе: Да. Это, да.
Млечин: …при Леониде Ильиче. В 1969 году.
Сванидзе: 1969 год, да. Тем не менее, было все, но войны-то не было. Самое близкое приближение к войне с Западом было в 1962 году, до Брежнева. Это Карибский кризис. Брежневу-то удалось избежать все 70-е годы. Он все-таки, так или иначе, держал разрядку, пока он еще был более-менее ничего, потом он уже просто был никакой, а последние пару лет он уже умирал. Удалось избежать войны.
Рассоха: Ну, так знаете, это можно сказать об абсолютно любой эпохе, начиная, так сказать, с 1945 года. Войны глобальной с того времени не было. Причина очень простая. Наличие термоядерного…ядерного, потом термоядерного оружия. Она как бы делает войну глобальную самоубийственной. А локальных войн — сколько угодно. Вы выйдете сейчас на 9 мая — сколько идет ветеранов явно уже не Второй мировой войны — с кучей медалей и орденов боевых. Посмотрите на этих ветеранов. Они реально ветераны войны. Они воевали в войнах. Воевали в войнах, о которых у нас часто не говорится. Человек воевал в Сирии, человек воевал в Ливии, человек воевал в Йемене. Вот. Кстати, сказать, все на советские же деньги.
Сванидзе: Да, Игорь Николаевич, но, все-таки, вот Вы говорите, ядерное сдерживание сыграло свою роль. Конечно, когда ты знаешь, что ты нажимаешь на курок, и все погибнут, в том числе и ты сам, это сдерживает. Ядерное сдерживание свою роль сыграло, но — оно ведь и при Хрущеве было. Темперамент другой. Отношение к миру другое. Он дошел до самой границы, Никита Сергеевич, а Леонид Ильич не доходил до этой границы. Ну, это ведь тоже особенность его характера. За это ведь тоже спасибо сказать, нет?
Рассоха: Ну, может быть, безусловно, за это … но опять-таки, как сказать… понимаете, для того, чтобы понять…
Сванидзе: Хотя ВПК на него давил, хотя Устинов на него давил.
Рассоха: Все то, что давление, которое шло, оно шло вовсе не для того, чтобы начинать войну. Генералы и ВПК тоже прекрасно понимали, как действует водородная бомба.
Сванидзе: Генералам же нужен полигон. Вот Афганистан-то, пожалуйста, Вы сами говорили.
Млечин: Позволю себе заметить, что главным противником ввода войск в Афганистан был начальник Генерального штаба маршал Огарков, возражавший против этого даже на Политбюро. Не военные были инициаторами ввода войск в Афганистан. Это очень важный аспект. Военные…
Сванидзе: Устинов был.
Млечин: Устинов согласился со своим другом Юрием Владимировичем Андроповым.
Рассоха: Политсоветники…
Сванидзе: Он был одним из инициаторов, он был одним из инициаторов. Спасибо. Я понял Вашу позицию.
Рассоха: Еще раз возвращаясь, было необычайное двоемыслие: с одной стороны, эти друзья ездили на Запад, начали ездить смотреть, как он гниет…
Сванидзе: Игорь Николаевич,…
Рассоха: …с другой стороны, они же с ним боролись.
Сванидзе: Игорь Николаевич, эту Вашу позицию я понял. Спасибо. Сергей Ервандович, прошу Вас, вопрос противоположной стороне.
Кургинян: Во-первых, люди всегда и ездят, и борются. В этом состоит политика.
Рассоха: Не обязательно, можно просто ездить.
Кургинян: Да.
Рассоха: Или не бороться.
Кургинян: Расскажите, это где?
Рассоха: В нормальных странах во всех.
Кургинян: Понятно. А какая это нормальная…
Рассоха: Я из Украины езжу в Польшу, и никто ни с чем не борется.
Кургинян: Понятно. А к этим нормальным странам относятся Соединенные Штаты Америки?
Рассоха: Сложный вопрос. Но, честно сказать, абсолютное большинство американцев ездят куда угодно не для того, чтобы бороться.
Кургинян: У Вас гениальный ответ, я восхищаюсь.
Рассоха: О-о-о, на уровне гениальности Вашего вопроса.
Кургинян: Спасибо большое. Скажите, пожалуйста, у меня есть второй вопрос, если Вы все время ели говяжий жир и уксус, то как Вы уцелели?
Надеждин: Вы задали гениальный вопрос. Чем Америка лучше или хуже? Ответ.
Сванидзе: 20 секунд.
Надеждин: Америка агрессивная страна, которая действительно по всему миру, где могла, щемила СССР.
Кургинян: Да.
Надеждин: Но принципиальная разница, до которой не додумался Брежнев своим мозгом, а Рейган додумался…
Кургинян: В отличие от Вас.
Надеждин: …заключается в следующем: принципиальная разница заключается в том, что американский народ не ел российскую пшеницу, стоя в очередях. Вот в чем разница. А советский народ ел хлеб, сделанный наполовину из американской и канадской пшеницы. Нельзя воевать с тем, кто вас кормит.
Кургинян: Скажите, пожалуйста…
Надеждин: Если этого не понимал Брежнев… Вот ответ.
Кургинян: Скажите, пожалуйста,…
Надеждин: Да.
