Я был почти уверен, что она справится... Маша взялась за дело с творческим рвением. Я даже стал думать о том, как бы деликатнее сказать Гене Дмитриеву, чтобы он уволился по собственному желанию...
– Подождите, у меня совсем другие сведения! Маша хотела писать о культуре и надеялась, что через два месяца, когда журналистка из этого сектора уйдет в декретный отпуск, она займет ее место. А испытательному сроку с «криминальным уклоном» она совершенно не обрадовалась. Она просто-напросто боялась писать на эти темы, дабы не повторить печальную участь Дмитриева. Тем не менее Маша взялась за работу, надеясь, что эта пытка только на два месяца испытательного срока, а дальше ее перебросят на культуру...
– Да, виноват, я не сказал Барановой всей правды, – чистосердечно признался Шиянов и снова стал что-то жевать, поэтому все последующие фразы он говорил, причмокивая и сводя на нет всю прелесть тембра своего голоса: – Думал, криминал ее увлечет, и она про культуру сама писать не захочет. Признаюсь, у меня уже есть человек на место Леночки Ваниной. А что касается Гены Дмитриева, то я вас не совсем понял... Что вы там про его печальную участь сказали?
– Мне известно, что, занимаясь каким-то журналистским расследованием, Геннадий влез так глубоко, что получил черепно-мозговую травму и находится теперь в больнице...
– Кто вам это сказал? – искренно удивился Шиянов.
– Как ни странно, но сама Баранова. Естественно, до своего исчезновения.
– Ну это девочки наши, наверное, так над Машенькой подшутили! Никакой черепно-мозговой травмы у Дмитриева нет и не было, хотя с головой у него действительно не все в порядке. У него, знаете ли, запой... Если бы Дмитриев не дружил с зеленым змием, цены бы ему не было, а так... Значит, вы говорите, что Баранова пропала?
– Да. Так оно и есть.
– Это нехорошо. У меня на нее такие виды имелись, такие виды...
– Ну так вы вспомнили, какие темы еще дали Барановой в разработку?
– Темы? – переспросил Сергей Маркович и стал обшаривать глазами кабинет. Наверное, искал, чем бы еще скормиться. – Ну я сказал, что неплохо было бы про нечистоплотность гаишников написать. Но Маша машину не водила, поэтому ее эта проблема не зацепила, не то что поддельная водка...
– А чем же ее поддельная водка зацепила?
– Не знаю. Просто злободневный вопрос...
– Ладно, а какие еще темы вы предлагали ей осветить?
– Так сразу и не вспомнишь...
– Сергей Маркович, вы уж как-нибудь поднапрягитесь.
Шиянов стал лихорадочно листать перекидной календарь. Он действительно внутренне напрягся, потому что его лицо стало лосниться от пота, только коэффициент полезного действия оказался равным нулю.
– Нет, знаете ли, не припомню.
– Очень жаль. Вот вам моя визитка, если что-то вспомните, то позвоните. – Я встала и направилась к двери.
– Подождите, а как же интервью? Я попрошу Леночку, чтобы она сварила нам кофе. Я сам у вас интервью и возьму. У меня в голове уже план нашей беседы выстроился.
«Странно, а я думала, что у тебя в голове только планы воображаемых пиров выстраиваются», – подумала я про себя, а вслух сказала:
– Сергей Маркович, не принимайте мой отказ близко к сердцу, – я поймала себя на мысли, что хотела сказать «близко к желудку», – но я принципиально никому интервью не даю.
– Жаль, очень жаль.
«Ничего, ты утешишь себя чем-нибудь съестным», – подумала я и вышла из кабинета.
Часы на стене в приемной показывали шестнадцать часов сорок минут. До встречи с Кириллом Одинцовским оставалось минут двадцать.
Молодой человек был очень пунктуален. Закончив работу в семнадцать ноль-ноль, он уже через минуту открыл дверцу моей «девятки» и спросил:
– Татьяна Александровна, можно?
– Да, конечно, Кирилл, присаживайся.
– Скажите, о Машке есть какие-нибудь сведения? – взволнованно спросил он.
– К сожалению, нет, – ответила я, разглядывая Кирюшу.
Он был альбиносом – голубые глаза, светлые волосы, даже брови и ресницы белесые. Такие экземплярчики встречаются нечасто.
– Это я во всем виноват! – заявил Кирилл. – Надо было отговорить ее от этих журналистских расследований. Но Машка такая упрямая...
– Да, я знаю, что ее характер не подарок, но в чем твоя вина?
– Ну я... – замялся молодой человек, – мне не надо было... Ну, в общем, я не знаю, как вам сказать...
– Кирилл, ты расскажи, пожалуйста, все с самого начала.
– Ну что рассказывать, Машка узнала, что Лена Ванина собирается уходить в декрет, и пошла в редакцию, чтобы устроиться на ее место...
– Погоди, так они что, знакомы были?
– Да, знакомы, в университете пересекались. Елена ведь тоже на журфаке училась, правда, в прошлом году универ окончила. Тут они встретились на улице, разговорились, и Лена сама предложила ей замолвить за нее словечко перед главным редактором. Маша так обрадовалась, она ведь в вопросах культуры и искусства как рыба в воде. Баранова музыкальную школу окончила и в художественной два года училась.
– Ясно.
– Короче, пришла она к шефу, такому толстому дядьке, который постоянно что-то жует, и он стал ее криминалом грузить. Машка не ожидала такого поворота событий, растерялась, а потом ей еще страсти- мордасти про одного журналиста рассказали, который писал на тему преступности.
– Какие страсти? – спросила я, уже зная, что все это выдумки сотрудниц редакции газеты «Мы».
– Ну после одной статьи его встретили в подворотне собственного дома и огрели по башке бейсбольной битой. Баранова совсем скисла и стала у меня совета просить. Знаете, сейчас по телику один сериал идет, там частный детектив вместе с журналистом преступление расследуют, вот мне в голову и пришла идея, что Машке надо наладить контакт с частным детективом. Ей моя мысль понравилась, тем более что деньги для Машки не проблема. Она стала листать газеты с объявлениями, только там рекламы частных детективов не было. Машуля расстроилась, набросилась на меня с упреками, и в итоге я сам начал заниматься этим вопросом. Я вспомнил, что мой дядя недавно обращался к вам, – Кирилл назвал фамилию своего родственника, я действительно работала на него месяца два назад. – Вот у него и взял ваши координаты... Я знаю, что вы ей отказали, только так и не понял, почему...
Я почувствовала, что молодой человек ждет от меня каких-то объяснений, но не собиралась отчитываться в своих действиях.
– Кирилл, а тебе Маша тоже сказала, что я взяла у нее деньги?
– Нет, мне она такого не говорила. Что за чушь! Вы же отказались! Конечно, Машка на вас обиделась, но о том, что вы брали деньги, она и словом не обмолвилась. Ваш отказ Машку задел, и она решила сама взяться за журналистское расследование. Честно говоря, я думал, что у нее ничего не получится и она быстро откажется от этой затеи. Однако ошибся. Прошел только один день, а Баранова так вошла в роль частного детектива, будто не журфак, а юридический факультет окончила. У нее даже на меня времени не оставалось, так на ходу рассказала мне про то, как купила в магазине пару бутылок водки, угостила ею каких-то пьянчуг, и они дали ей наводку на подпольный цех «Спиртпрома». А потом по телефону сообщила, что собиралась устроить там засаду...
– Она тебе назвала адрес этого заведения?
– Нет, мы поругались. – Кирилл виновато опустил голову и стал ерошить руками волосы.
– Почему?
