ним – это верх легкомыслия, да и жестокости. Ведь он всегда был полностью предан ей.
«Все! – решил Аркадий. – Поговорю с ней окончательно и серьезно! Не может она не понимать, что нуждается во мне. Чего хорохориться? Ведь насколько ей было бы легче, если б рядом был я!»
Он специально не стал звонить Полине и предупреждать о своем визите. Пусть в этом будет элемент неожиданности. Прекрасно знал, что Полина сейчас дома. По вечерам она никуда не ходила, с работы шла прямо домой и там занималась изучением французского языка – английским и немецким уже владела в совершенстве.
Городецкий не стал, как во всех предыдущих случаях, покупать цветы и шампанское. Каждый раз, когда эти атрибуты сопровождали его предложение, Полина отказывала. И сегодня Аркадий решил полностью изменить сценарий. Вместо привычного набора купил Полине сборник новелл Мопассана на французском языке. Подумав, Городецкий все же присовокупил к этому бутылку армянского коньяка. Его он собирался просто откупорить и выпить вместе с Полиной. Она вообще-то не любительница алкоголя, но если уж что-то и пьет, то именно коньяк.
Городецкий остановил машину возле серенькой панельной пятиэтажки, в которой Полина жила вместе с матерью. Но мать ее в последнее время много болела и практически не вылезала из больниц. Аркадий со своей стороны потратил немало средств и усилий на то, чтобы помочь Полине и создать ее матери приличные условия, несмотря на то что она каждый раз протестовала.
Поднимаясь по лестнице, почувствовал волнение, как и всякий раз перед встречей с этой женщиной. Городецкий постарался взять себя в руки.
«Черт знает что, прямо как мальчишка! – укорял он себя. – Эх, Полина, Полина, что же ты со мной делаешь!»
Постояв некоторое время перед дверью Полининой квартиры, из-за которой не доносилось ни звука, он решительно нажал на звонок. Вскоре послышались так хорошо знакомые ему четкие шаги – Полина и дома ходила в тапочках на каблучках, постукивая ими, и ему отчего-то нравилось это.
Не спрашивая, отворила дверь и увидела Городецкого. На лице Полины отразилась целая гамма чувств. Аркадий отметил и радость, вспыхнувшую в глазах женщины, и облегчение, и в то же время некую настороженность – а с чем он пришел?
– Добрый вечер, Полина Владимировна, – проговорил он. – Прошу прощения за непредвиденный визит. Можно ли войти?
– Проходи, – Полина широко повела рукой и шагнула в глубь коридора.
Сняв длинное пальто, Городецкий прошел в единственную комнату в этой квартире. Полина убрала книги с дивана, где она, по-видимому, занималась их чтением, и Городецкий опустился на освободившееся место. Полина присела рядом и посмотрела на него долгим взглядом.
Аркадий почувствовал, что теряет уверенность в себе, что он вдруг позабыл все приготовленные заранее фразы и теперь не знает, с чего начать. А она продолжала внимательно смотреть на Аркадия.
– Что-то вы, Полина Владимировна, сегодня такая скучная? – проклиная себя в душе, вдруг проговорил Городецкий, сбиваясь на привычный критично-иронический тон. – Али поклонники ваши вас покинули?
– Ты пришел, чтобы выяснить подробности моей личной жизни? – спокойно усмехнулась Полина в ответ. – Тебе прекрасно известно, что это совсем неинтересная тема...
Все рушилось, все шло совсем не так, как он хотел. Летели в пропасть все лучшие намерения и планы! Городецкий, разозлившись на самого себя, резко рванул узел галстука, освобождая горло, и, наплевав на все условности, сказал:
– Ты знаешь, Полинка, я чертовски устал. Поэтому, если не возражаешь, выпил бы немного коньяка. Можешь составить мне компанию, я, собственно, и покупал его, ориентируясь на тебя.
Он уже в душе послал все к черту, категорически запретив себе заводить разговоры насчет их сложных взаимоотношений. Полина, конечно же, заметила, что Городецкий вновь надел маску циника. Пить с ним, разумеется, откажется и вообще будет теперь вести себя в соответствии с им же, дураком, навязанным сценарием. Но Полина неожиданно ответила:
– Ты знаешь, Аркаша, я с удовольствием составлю тебе компанию. Если честно, мне сегодня очень хочется выпить. Тем более коньяку. А то, знаешь ли, настроение что-то в последнее время не ахти какое...
Городецкий, почувствовавший вдруг, что Полина стала естественной, такой, какой он знал ее всегда, настоящей и близкой, родной, именно такой, какой он любил ее, слегка вздохнул и сказал:
– Тогда давай рюмки, что ли. Или просто стаканы, какая, к черту, разница!
Улыбнувшись уголками мягких, полных губ, Полина достала из серванта две рюмки. Городецкий не спеша наполнил их.
– Не стану я ритуальничать и выдумывать разные тосты, – проворчал он. – Давай выпьем, и все!
– Давай! – просто согласилась Полина, пожав плечами, и быстро выпила коньяк. На лице ее появилось выражение удовольствия. – Люблю хороший коньяк, – проговорила она. – К сожалению, сейчас столько суррогатов...
Городецкий не ответил. Он полез в свой пакет и достал оттуда томик Мопассана.
– Вот, это тебе, – небрежно протянул он его Полине. – Надеюсь, что придется ко двору.
– Спасибо! – искренне воскликнула Полина, поднимая на Городецкого свои густо-голубые глаза, полные благодарности. – Это действительно ценно.
Аркадий чувствовал, что нечего тянуть время, что пора переходить к самому главному, но что-то его останавливало. Быстро наполнив еще одну рюмку, он залпом выпил ее и сказал:
– Что-то ты хмурая в последнее время...
– Просто вся эта история на меня здорово подействовала, – Полина отвернулась. – Так это все неожиданно и неприятно...
– Да, конечно, – согласился Городецкий. – Но тебе-то не из-за чего переживать! Это все наши с Володей проблемы...
– Открылось столько грязи! – продолжала Полина, наливая сама коньяк себе и Городецкому. – Кто бы мог подумать? Компания рушится на глазах, я перестала доверять людям!
– Успокойся, Полина, – постарался как можно мягче сказать Аркадий, увидев, что женщина сильно расстроена и взвинчена. – Тебя это не должно касаться. Просто ты столкнулась с грязью жизни, которая тебе претит. Тебя это ни в коей мере не запачкает, а что касается остальных... Да какая, в сущности, разница?
– И ты с Катей! – не унималась Полина. – Это же в голове не укладывается! Зачем тебе это было нужно, Аркадий? Мы же из одной компании, все друг друга знаем! Как ты теперь собираешься общаться с Сергеем?
– Никак! – хмуро отрезал Городецкий. – Мне на него вообще плевать, ты знаешь, что мне никогда не нравился этот замшелый тип!
– Ты мне кричал, что тебе и Катя никогда не нравилась! – парировала Полина.
– И это правда! Ты же знаешь меня – что там может нравиться?
– Тогда зачем ты...
– Полина, – умоляюще перебил ее Городецкий. – Мы смотрим на вещи разными глазами. И я знаю, что ты гораздо чище и выше меня. Пойми, здесь все не так, как тебе хотелось бы видеть! С Катей все было просто и ясно. То есть она со мной спит – я плачу ей деньги! Все! Ни о каких чувствах и речи быть не может! Полина, ты же знаешь, каких женщин я ценю! Разве можно подогнать под этот образ Катю? Даже с большой натяжкой нельзя!
– Но это та же самая проституция, только замаскированная! – не унималась Полина.
– Да, ты права! Да, проституция! Да, это вполне в Катином стиле. Но... – поднял палец Городецкий. – Не забывай, что по профессии Катя все же не проститутка. Ты знаешь, брезгую профессиональными проститутками. К тому же что мне еще делать? Я нормальный здоровый мужик, одинокий. Баба сама на шею вешается. Почему должен оставаться в стороне? Из-за ее мужа? Извини, но я далек от подобных моральных принципов! Их разборки – это их дело! В конце концов, если бы не я, она нашла бы кого-то другого! Подозреваю, что у нее и помимо меня была куча любовников! Мне, кстати, на это глубоко плевать!
– Только не думай, пожалуйста, что ревную, – холодно проговорила Полина. – Хоть меня от этой
