Экономика для обычных людей: Основы австрийской экономической школы

сталкиваясь с перспективой признания ограниченности своей модели, предпочитает исключить из экономики человеческую деятельность.

Тот факт, что кривые спроса и предложения в грубом приближении могут дать картину поведения рынка, есть следствие человеческой деятельности, но никак не ее причина. Никто не ставит перед собой цель привести спрос и предложение в состояние равновесия. Люди действуют на рынке с целью получения прибыли в самом широком смысле слова: они занимаются обменом, так как полагают, что после этого их положение станет лучше, чем прежде. То, что этот поиск ведет к выравниванию спроса и предложения, всего лишь побочный результат стремления к их действительным целям. Как сказал Хайек в книге «Индивидуализм и экономический порядок», «современная теория конкурентного равновесия полагает, что верное объяснение того, какой станет ситуация, должно учитывать следствия рыночного процесса».

Чтобы экономическая теория поддавалась математической обработке, неоклассические экономисты выкидывают из своих теорий сам предмет праксиологической экономической теории — человеческую деятельность. Как пишет Мизес, «экономисты-математики не стремятся к целостному теоретическому объяснению рыночного процесса, а уклончиво забавляются вспомогательными понятиями [т.е. равновесием], применяемыми в контексте этой ситуации и теряющими всякий смысл вне этого контекста» («Человеческая деятельность»).

Исследование корреляций, которые дает математическое описание событий, занимает центральное место в физике и химии, так как в этих областях можно обнаружить постоянные коэффициенты этих корреляций, позволяющие делать практические прогнозы. Мы уверены, что электроны не решат вдруг, что их не так уж сильно тянет к протонам, а кислород не решит, что ему лучше связывать три молекулы водорода вместо двух.

В человеческой деятельности подобные константы отсутствуют. Предметом экономической науки, с точки зрения австрийской школы, является логика экономических событий, а не корреляции между ними. Изучение подобных корреляций составляет предмет экономической истории, причем из-за отсутствия констант оно никогда не приведет к открытию фундаментальных экономических законов. Если мы выясним, что в прошлом году рост цены на хлеб на 10 центов привел к двухпроцентному снижению спроса — с точки зрения неоклассиков, мы измеряем эластичность спроса на хлеб — то это никак не помогает нам узнать, что произойдет в нынешнем году, если цена вырастет еще на 10 центов.

Математические уравнения могут быть полезны для моделирования результатов выполнения людьми ранее намеченных планов. Как только хоккеист решил сделать удар по воротам щелчком, мы можем рассчитать движение клюшки, используя уравнение, где учтена начальная сила, которую игрок решил приложить к клюшке. Однако это уравнение будет бесполезно для прогнозирования того, не передумает ли игрок, отдав пас партнеру, или не решит ли сделать кистевой бросок.

Аналогично относительные цены акций компаний, готовящихся к слиянию, в течение какого-то времени могут меняться в соответствии с прогнозами математической модели. Но если участники рынка получат какую-то информацию, которая изменит их отношение к слиянию, относительные цены на акции могут сильно измениться по сравнению с прогнозом модели. Если появятся слухи о том, что слияние не состоится, относительные цены продавца могут обвалиться. Арбитражные трейдеры должны использовать свое историческое понимание для того, чтобы уяснить себе, как другие участники рынка будут реагировать на эти новости. Как только переоценка закончится и новый фактор риска провала сделки будет заложен в модель, она опять заработает вполне приемлемо. Однако модель не в состоянии уловить перемены в восприятии, являющиеся началом создания нового плана. Именно этот аспект планирования и составляет предмет изучения австрийской экономической теории — человек в момент выбора, так как план должен быть направлен на достижение одной цели, в то время как все другие отставляются в сторону; одни средства для достижения цели должны быть выбраны, другие отвергнуты. Математическая экономика моделирует состояния рынка, в которых планы не строятся или не пересматриваются, другими словами, когда событие, представляющее интерес для австрийских экономистов, — человеческий выбор — отсутствует.

Сказанное выше не следует воспринимать так, что математический подход в экономической теории вообще бесполезен; нет, речь идет только о том, что он не улавливает сущность человеческой деятельности. Британский философ Майкл Оукшотт говорит, что мы можем теоретизировать относительно какого-либо явления либо как о механической системе, характеризующейся до известной степени постоянными реакциями на одинаковые условия, либо как о разумной деятельности, рассматриваемой как разумная именно постольку, поскольку она не является результатом механического процесса. Комментируя два различных подхода к общественным наукам, Оукшотт пишет: «[В формулировке механической] 'науки об обществе'... общество понимается как процесс, или структура, или экология, то есть не наделенное разумом 'движение', подобно генетическому процессу, химической структуре или механической системе. Компонентами данной системы являются не люди, осуществляющие деятельность, а уровни рождаемости, возрастные группы, группы лиц, имеющих одинаковые доходы, коэффициенты умственного развития, образы жизни, развитие 'состояний общества', воздействие окружающей среды, среднее умственное развитие, соотносимое с возрастом, распределение в пространстве и времени, 'число выпускников', модели деторождения или расходов, системы образования, статистические данные по заболеваниям, бедности, безработице и т.д. И задача состоит в том, чтобы сделать эти тождества более умопостигаемыми при помощи теорем, демонстрирующих их функциональную взаимозависимость и причинно-следственные связи... Нельзя сказать, что эта задача не выполнима. Но она имеет мало отношения к человеческой [деятельности] и вовсе никакого отношения — к действиям изучаемых агентов. Как ни суди о корреляции и причинной обусловленности воздействия окружающей среды, стиля поведения или распределения кухонных газовых плит (росте самоубийств? уменьшении использования моющих средств?) — всё это не те категории, при помощи которых можно понять выбор человека, делающего или говорящего это, а не другое, когда он реагирует на неожиданную ситуацию и стремится, пусть и ценой риска, достичь воображаемого или желаемого удовлетворения. Лишь при категориальной путанице можно ожидать, что данное начинание приведет к пониманию реальных действий и высказываний действующего агента» (Oackeshott «On Human Conduct»).

Для австрийской экономической школы люди — это творческие, разумные действующие субъекты.

Литература

* — имеется русский перевод.

Anderson, Benjamin. 1979. Economics and the Public Welfare. Indianapolis, Ind.: Liberty Fund.

Anderson, Benjamin. 1917. The Value of Money. New York: Macmillan. Reprinted by Libertarian Publishers, Grove City, Perm., n.d.

Baetjer, Howard. 1998. Software as Capital. Los Altimos, Calif.: IEEE Computer Society.

*Bastiat, Frederic. 1995. 'What is Seen and What is Not Seen.' In Bastiat, Selected Essays in Political Economy. Irvington-on-Hudson, N.Y.: Foundation for Economic Education.

Belhell, Tom. 1999. The Noblest Triumph: Property and Prosperity Through the Ages. New York: St. Martin's Press.

Boettke, Peter. 2001. Calculation and Coordination: Essays on Socialism and Transitional Political Economy. London: Routledge.

Bohm-Bawerk, Eugen von. 1959. Capital and Interest. 3 Vols. South Holland, III.: Libertarian Press. Includes History and Critique of Interest and Theories and Positive Theory of Capital.