подобных условиях им будет сподручнее двинуть дело к дестабилизации обстановки в мире, к еще большему наращиванию военных арсеналов. Характерно, что в поднятой провокационной шумихе большую роль играют как раз те круги, которые пытаются запугать население своих стран измышлениями насчет «советской военной угрозы».
Здесь присутствует, конечно, и расчет на то, чтобы в негативном плане повлиять на тех деятелей в правительствах западных стран, которые проявляют реалистический подход к международным делам и выступают за развитие сотрудничества с социалистическими государствами. (…)
Отведите утверждения о том, что враждебная социалистическим странам кампания «защиты прав человека» и, в частности, публичные заявления по этому поводу некоторых высокопоставленных официальных лиц на Западе не являются якобы вмешательством во внутренние дела других государств, а представляют некий вид идеологической борьбы, признаваемой-де и самими социалистическими странами. Обращайте внимание на то, что подстрекательские и провокационные заявления некоторых официальных инстанций на Западе против социалистических стран нельзя охарактеризовать иначе, как подрывные акции, как действия несовместимые с поддержанием нормальных отношений между государствами.
Подчеркивайте, что мы действительно стоим на точке зрения признания идеологической борьбы, борьбы общественно-политических мировоззрений, которая не прекращается и в период международной разрядки. Однако такая борьба не имеет ничего общего с методами и приемами идеологических диверсии, с созданием и поддержкой незаконных организаций в других странах. (…)
Провокационная кампания, прежде всего империалистических кругов США и их представителей, ведущаяся под фальшивым предлогом «защиты прав человека», на деле оборачивается поддержкой и подстрекательством разного рода отщепенцев, а то и просто уголовных элементов, противопоставляющих себя социалистическому обществу. Меры, принимаемые к таким лицам за совершаемые ими действия, полностью соответствуют статьям 70 и 190 УК РСФСР и соответствующим статьям уголовных кодексов других союзных республик. Такие лица, как указывал на XVI съезде советских профсоюзов тов. Л.И.Брежнев, «становятся на путь антисоветской деятельности, нарушают законы и, не имея опоры внутри страны, обращаются за поддержкой за границу, к империалистическим подрывным центрам — пропагандистским и разведывательным». Защита прав, свобод и безопасности 260 миллионов советских людей от действий подобных отщепенцев — это не только наше право, но и наш священный долг.
Поскольку западная пропаганда не перестает спекулировать на так называемом вопросе «инакомыслящих» («диссидентов»), стараясь создать вокруг этих единичных отщепенцев — пособников, а то и агентов империализма какой-то «ореол», Вам следует и в этом вопросе занимать наступательную позицию, активно используя в систематических беседах на эту тему на разных уровнях новые дополнительные данные по этому вопросу, содержащиеся в приложении к настоящим указаниям (передается отдельно).
Учитывая, что пропагандистская кампания, инспирированная Вашингтоном, вызывает негативную реакцию в правящих кругах ряда западных стран, следовало бы во всех беседах по правам человека делать упор на разоблачение порядков в самих США. Следует умело использовать аргументацию для дискредитации попыток Соединенных Штатов представить себя в качестве образца демократических прав и высшего мирового арбитра.
Следует добиваться того, чтобы весь оперативный состав посольств и представи-тельств, корреспонденты были подготовлены для бесед по правам человека, чтобы они доводили факты до возможно большего числа лиц, влияющих на государственную политику и общественные настроения в стране пребывания.
Обратить внимание советских корреспондентов на необходимость более активной работы по вопросам нарушения прав человека в капиталистических странах.
Вам следует систематически работать над выявлением уязвимых мест в политике и практике стран Запада в области обеспечения прав человека, обращая особое внимание на соответствующее законодательство и судебно-карательную практику этих стран, и делать в Центр предложения относительно усиления нашего пропагандистского контрнаступления на западные страны, пытающиеся оказать на нас политический нажим под предлогом «защиты прав человека».
Такой массированной атаки западные политики, конечно, долго выдержать не могли, тем более что тема прав человека, советским утверждениям вопреки, была для них всего лишь модой, а не долгосрочной стратегией. Одни боялись возвращения «холодной войны», другие стремились сохранить «детант», а Картеру нужен был договор о сокращении стратегических вооружений. Словом, к концу года западная кампания в поддержку прав человека, хоть и не заглохла совсем, но несколько поувяла. Во всяком случае, в ноябре на Белградской конференции по проверке выполнения Хельсинских соглашений только общественные представители не побоялись выступить с осуждением СССР; правительства предпочли ограничиться общими, туманными формулировками.
Мы еще вернемся к тому, как и почему это произошло. Однако, невзирая на это, остается бесспорным, что режим готов был нести колоссальные «издержки» вовне, лишь бы не допустить возникновения вполне мирной и законопослушной оппозиции внутри, понимая, что даже чисто символической оппозиции ему не выдержать. Другое дело — попытаться свести такие «издержки» к минимуму, прибегая к репрессиям только в крайнем случае, в основном же полагаясь на более скрытые формы преследования (использование психиатрии, кампании по «дискредитации», высылки за границу и т. п.). Так эту политику и сформулировал Андропов в 1975 году, сразу после подписания Хельсинских соглашений.
Все вышеизложенное подтверждает правильность линии нашей партии на решительную борьбу «за ограждение советского общества от действий враждебных элементов». В соответствии с этим органы государственной безопасности будут и впредь решительно пресекать всякую антисоветскую деятельность на территории нашей страны. (…) КГБ будет строго следить за тем, чтобы так называемые «диссиденты» не могли создать организованное антисоветское подполье и проводить антисоветскую деятельность, в том числе и с «легальных позиций». (…) Целесообразно проводить оправдавшую себя линию на разумное сочетание профилактических и других оперативно-чекистских мер с мерами уголовного преследования в тех случаях, когда это необходимо.
8. Психиатрический ГУЛАГ
Пожалуй, больше всего искал я документы об использовании психиатрии в репрессивных целях, а найти их было всего труднее. Поди пойми — то ли саботировали мои поиски бывшие аппаратчики, то ли этих документов просто не было? Время шло, приближался момент давать показания в Конституционном суде, и я уже начинал тихо паниковать: ведь это был «гвоздь программы», одно из самых зловещих преступлений послесталинского периода, которое, по меткому выражению Солженицына, было «советским вариантом газовых камер».
Для меня же эта тема была особенно важна — она была как бы моим личным делом, за которое я отсидел свой последний срок, был изгнан из страны, продолжал воевать на Западе и, в конце концов, победил. Разумеется, я далек от мысли приписать одному себе эту победу — напротив, в том и достижение, что в кампанию против карательной психиатрии включилось огромное количество и психиатров, и юристов, и общественных деятелей всего мира. С годами, невзирая на политическую конъюнктуру, она продолжала расти, достигнув своего апогея в 1977 году, когда Всемирный конгресс психиатров в Гонолулу осудил советские злоупотребления. Но и тогда она не иссякла, как бывало с другими кампаниями, а оставалась постоянным фактором воздействия на общественное мнение мира. К 198З году советскую делегацию даже исключили из Всемирной ассоциации психиатров, точнее, советские ушли сами, понимая, что исключение неизбежно.
Словом, это была самая убедительная победа нашей гласности. Проблема же заключалась в том, что, начавши эту кампанию и даже поставив на карту свою жизнь, я, тем не менее, до конца не знал, прав ли был в своих догадках. То есть, конечно же, те материалы о шести посаженных в психушки политзаключенных, которые я передал на Запад в 1970 году, были подлинные, и сомнения в психическом
