Хааку, заместителю главы ордена 'Крылья', и спросил, почему Университет не помогает установлению коммунизма во всём мире.
— Это хорошо, что ты спросил у меня, — похвалили его Гюнтер, — ордена для того и предназначены, чтобы вы могли спрашивать у старших товарищей. Спрашиваёте больше. Мы думали, что вам уже стало всё ясно из лекций, но если не ясно, с удовольствием объясню. Хотя вообще-то лучше обращаться с вопросами не ко мне, я скучно объясняю, а к доктору Фракасси — он у нас работал с немаговскими корпорациями. К него на каждый вопрос сотня смешных историй, обхохочитесь, а у меня только голая теория. Ну да ближе к телу. — (студенты захихикали), — Для начала скажи мне, в чём, по-твоему, заключается суть учения коммунизма?
— Ну, это когда все равны. И все борются за общее благо. От каждого — по возможностям, каждому — по потребностям.
— И диктатура пролетариата, — подсказала Дубровская (вокруг Майорова и Хаака собралась довольно большая группа немагов — всем было интересно, что ответит Гюнтер).
— Концепция коммунизма базировалась на убеждении в том, что все люди одинаковы, а также на иллюзии о том, что если создать выборное государство с равноправием, то люди начнут активно бороться за общее благо. А люди разные: одни стремятся только к тому, чтобы зарабатывать побольше, другие к тому, чтобы прославиться любым путём, третьи к тому, чтобы возвысится над остальными путём их разорения и закабаления. Концепция коммунизма этого не учитывает, а потому она нежизнеспособна. Люди эгоистичного склада очень быстро займут все ключевые посты, и на этом весь коммунизм закончится. А никаких систем, которые могли бы им противостоять, в концепции нет. Идея коммунизма сделает много хорошего, вызовет к жизни множество устройств и систем в обществе, которые ранее не существовали, но сама по себе она нежизнеспособна. Коммунисты поняли это уже в 1919 году, когда перешли в России на государственный капитализм. Со временем они будут всё больше и больше сдавать позиции обычному капитализму.
— А почему бы не сделать так, чтобы руководящие лица получали только же, сколько и рядовые работники? — настаивал Майоров, — Тогда они не смогут выделиться.
— Это как это? — удивился Шигарев, — Им что же, на трамвае ездить?
— А почему они должны получать больше? — горячился Василий, — Если хотят больше, пусть повышают среднюю оплату. А то они все из спецраспределителей пайки получают, а вы голоду умирайте.
— И вы всерьёз думаете, что люди, ворочающие миллиардными проектами, или люди, подавлявшие в прошлом восстания мятежных народов, смогут безопасно ездить в трамвае? В этом случае вам потребуются бронированные отеки в трамваях. А около бронированных отеков — предбанники для охраны. Это уже будет не совсем трамвай.
— Ну, пусть они ездят на машинах, только на служебных машинах. А всё остальное — такое же.
— Это не очень реально, молодой человек, — с видимым сожалением промолвил Гюнтер Хаак, — человек с большим положением, человек у власти всегда найдёт, как получить мзду за нужное решение. Он её может даже и не искать — сами принесут. Когда на кону стоит судьба народов или многотысячных коллективов, то нет ничего такого, чего не сделали бы люди для достижения цели. Конечно, всякие следящие и ограничительные методы надо разрабатывать и внедрять, но сами по себе они ничего не дадут. Так что пусть уж лучше начальники получают больше, чем обычные люди — у них и риск, и ответственность больше. А мы с вами должны думать о том, как сделать так, чтобы в мотивах их действий была бы не только коррупция.
— А что же дальше?
— А дальше общество республиканского типа должно будет сильно усложниться и обзавестись целым рядом систем, которых пока ещё нет и без которых ни один живой организм жить не сможет: системой анализа высшей цели, системой иммунитета, системой изучения идей об улучшениях — это такой аналог души у человека — и рядом других. Придётся добавить кое-что ещё и к миру образов, в котором живут люди. Пока у нас мир живёт только любовью, а нужно ещё добавить и разум, и волю. Вот ваше поколение этим и будет заниматься.
Тут давно игравшая музыка грянула ещё громче, и это придало мыслям Гюнтера новое направление:
— Улучшение мира будет позже. А пока у нас танцы! Не желаете пригласить вон ту даму? По-моему, она скучает.
Майоров скривился и пошел приглашать — по правилам ордена тот, кто заставил даму скучать на балу, после бала должен был два часа танцевать со стулом.
Глава 15. Место и цель
Александр сидел в учебной комнате своего блока и рассеяно смотрел в огонь камина. Ещё двадцать минут назад он пытался учиться, и даже относительно успешно, но теперь устал и не мог отвести глаз от языков пламени. В голове почему-то всплыли слова профессора Сазоновой, которые она сказала сегодня на очередном занятии по заколдовыванию немагов. На этот раз у студентов было множество вопросов про религии, которые им задали изучать, но профессор отложила их на потом.
— Давайте вспомним, с чего мы начали первое занятие по устройству человека. Мы тогда сказали, что проблему превращения человека в совершенное разумное существо можно условно разбить на три направления. Первым направлением мы назвали 'понимание своего места и цели в мире'. Давайте сегодня поговорим об этом. Как по-вашему, какова ваша цель нахождения здесь?
После недолгого молчания посыпались различные ответы: чтобы стать счастливыми, чтобы учиться, чтобы есть и спать, чтобы делать мир совершеннее, чтобы совершать подвиги любви, чтобы научиться быть угодным Аллаху. Улыбнувшись, профессор Сазонова продолжила:
— Мы считаем, что человеку должно стремиться к тому, чтобы сделать себя и весь окружающий мир счастливее и совершеннее. Человек — единственное из всех известных нам живых существ, которое способно построить модель идеального мира в своем сознании, а затем изменять реальный мир в соответствии с этой идеей. Таких людей мы считаем нормальными, а тех, кто наслаждается чужим страданием, как и тех, кто не желает ничего нового, кроме животных удовольствий, мы считаем больными существами. Возможно, мы и не правы, но это то убеждение, на котором мы строим нашу деятельность. Только таких людей мы и приглашаем в наш университет…
Профессор ещё много говорила на эту тему, но ничего нового больше не сказала. Александр раз за разом вспоминал её слова и каждый раз не мог избавиться от ощущения, что что-то главное от него ускользает.
Послышались легкие шаги. На диван около него плюхнулась Ваулина, на диван напротив уселась Земскова. В один из дней Александр набрался храбрости, подошел к Виктории и прямо заявил, что в восхищении и хотел бы познакомиться поближе. Никаких практических шагов за этим не последовало, Виктория его обсмеяла, сказала, что она не в восторге, поскольку он моложе её. Александр на это нагло заявил, что сейчас так модно, когда она — молоденькая, а он — совсем молоденький (придумал это на ходу). Виктория засмеялась ещё раз и обещала позволять с собой видеться… иногда. Но после этого она близко сошлась с Ваулиной, и эта парочка стала заводилой всех вечеринок и развлечений. Сейчас они были одеты в потрясающие облегающие костюмы, в те, в которых обычно занимались военной подготовкой.
За спиной прошагал к очагу Майоров.
— Привет! А мы тебя немного потеряли.
— Некоторые пытаются учиться.
— Видели мы, как ты учился. Пять минут за тобой из коридора наблюдали, сидел, смотрел в огонь, и ни разу не шевельнулся.
— Да. Я тут думаю о том, что нам сегодня сказали на лекции про цель и место человека. Есть у меня какое-то смутное ощущение, что что-то важное прошло мимо, но я никак не могу уловить, что именно.
— Уверена, тебе понравились слова про то, что сначала надо выдумать идеальный мир в голове, а
