огневые позиции для стрельбы прямой наводкой, окапываются и хорошо маскируются. Основная их задача во время артиллерийской подготовки уничтожить заблаговременно разведанные огневые точки на переднем крае противника. Ряд батарей своим огнем расчищает проходы в проволочных заграждениях. Во время огневых налетов артиллерии по переднему краю все орудия прямой наводки поражают свои цели. С начала атаки артиллеристы стараются уничтожить все уцелевшие противотанковые пушки, пулеметы и прочие вражеские огневые точки, мешающие продвижению пехоты и танков. Часть орудий снимается с позиций и идет за пехотой и танками, прокладывая им дорогу своим огнем, как на переднем крае, так и в глубине обороны противника. Обилие снега, отсутствие дорог должны быть учтены командирами.
Дивизионная артиллерия проделывает проходы в минных полях, надолбах, срывает эскарпы рвов, подавляет всю систему огня противника на переднем крае и в ближайшей глубине. В специально выделенный период артподготовки она участвует в разрушении дотов и препятствует их восстановлению.
В период артиллерийской подготовки производится не менее трех-четырех огневых налетов на передний край, при этом делается несколько ложных переносов огня в глубину обороны противника. В промежутках ведется методический огонь по конкретным целям. Далее дивизионная артиллерия сопровождает наступление пехоты и танков огневым валом, прочесывая своим огнем промежутки между его рубежами. Переносы огня с рубежа на рубеж производятся по сигналам специально назначенных командиров, следующих с передовыми группами пехоты и танков. Огонь переносится лишь после полного захвата полосы, лежащей позади разрывов снарядов нашей артиллерии.
Рубежи огневого вала должны накладываться там, где обнаруживалось наибольшее скопление огневых точек противника.
Для лучшего обеспечения взаимодействия командиры артдивизионов находятся на наблюдательных пунктах вместе с командирами стрелковых батальонов, командиры батарей - с командирами рот, а передовые наблюдатели - командиры взводов управления батарей двигаются вместе с атакующими подразделениями пехоты, некоторые из них следуют в танках.
Так как продвижение вперед будет медленное, нет надобности сразу двигать много батарей дивизионной артиллерии за пехотой, но несколько из них следует заранее переместить в район исходного положения для атаки, хорошо окопать и замаскировать. Эти батареи участия в артподготовке не принимают. Они поддерживают батальоны при прорыве переднего края.
На случай контратак противника часть батарей и дивизионов должна быть готова к неподвижному заградительному огню на флангах наших атакующих частей.
Подробно указывались задачи корпусной артиллерии. Ей поручалось уничтожать артиллерию противника (ни одна вражеская батарея не должна стрелять по нашим позициям!), парализовать штабы, командные пункты и тылы, надежно обеспечивать наши фланги и стыки, поражать огневые средства противника, фланкирующие наш боевой порядок.
Артиллерия разрушения (орудия большой мощности) нацеливалась на уничтожение дотов.
В тактике пехоты главное внимание обращалось на сочетание огня и движения. Наступать рекомендовалось не густыми группами, а развернуто, на широком фронте. Не толпиться около танков, так как противник по ним обычно сосредоточивает огонь. Если танки застряли, не останавливаться ни на минуту.
Передовые группы пехоты должны быть составлены из лучших лыжников, которых необходимо было обеспечить пьексами (в валенки их обувать нельзя: отвязывать и завязывать ремни лыжных креплений в бою - значит замедлить движение, понести излишние потери).
Блокировочные группы следуют вслед за передовыми отрядами. Их обязанность - блокировать обойденные нашими подразделениями доты и следить, чтобы с флангов не проникали диверсионные группы противника. При вводе в бой вторых эшелонов рекомендовалось избегать перемешивания частей и подразделений, ни в коем случае не терять управления.
Действия танков также приобретали несколько специфический характер. Часть их выделялась в блокировочные группы, им предстояло преодолевать препятствия перед дотами. Танки назначались и для закрепления успеха: они будут создавать на захваченном участке своеобразный броневой укрепленный район, держа под обстрелом местность перед фронтом, на флангах и даже частично в тылу. Крупные танковые части намечалось ввести только после полного прорыва линии Маннергейма и выхода войск на оперативный простор.
Наша армия в то время лишь приобретала навыки боевых действий в современной войне. Эти навыки были выстраданы, добыты немалой кровью. Опыт, полученный нашими кадрами в боях с белофиннами, весьма пригодился в годы Великой Отечественной войны, особенно в битвах под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге.
В первые дни февраля были проведены частные операции, чтобы командиры, штабы и отдельные части приобрели практический опыт прорыва укрепленной полосы противника, разрушения и захвата отдельных долговременных сооружений. Кроме того, эти операции имели целью на некоторых участках улучшить исходные позиции для предстоящего наступления.
Одна такая частная операция предпринималась в 7-й армии, чтобы захватить несколько долговременных сооружений противника в главной полосе обороны. После короткой артиллерийской подготовки части пошли в наступление, но успеха не имели. Израсходовали 20 тысяч снарядов разных калибров. Всю вину свалили на начальника артиллерии 7-й армии М. А. Парсегова и начальника артиллерии корпуса М. П. Дмитриева - оба получили по выговору. Это было в высшей степени несправедливо, потому что виноваты были, прежде всего, общевойсковые командиры. Вскоре этот приказ был отменен.
На опыте местных боев мы убедились, что необходимо усилить наши войска артиллерией, авиацией, танками, инженерными частями и другими специальными службами. Встал вопрос о правильном использовании минометов - сравнительно нового оружия в то время. Это сильное средство непосредственной поддержки пехоты внедрялось еще плохо.
Командир одной из стрелковых дивизий полковник Зайцев уверял меня, что минометы хорошо используются. И вдруг выяснилось, что за последние трое суток в дивизии не израсходовано ни одной мины. Стали проверять, и оказалось, что по приказанию командира дивизии минометы даже не были выданы в стрелковые полки и продолжали лежать на складе. Этот случай стал известен командующему 7-й армией К. А. Мерецкову. С присущей ему энергией он принялся за внедрение в войсках нового вида вооружения. Использование минометов в боевых условиях вскоре стало у нас обычным явлением.
Штурм
11 февраля 1940 года началась продолжительная артиллерийская и авиационная подготовка. Вначале основной целью ее было разрушение укреплений и расчистка проходов в препятствиях и минных полях. Противник понес значительный урон. Огонь еще более усилился перед тем, как наши пехота и танки перешли в атаку. Медленно, но верно войска 'прогрызали' главную полосу обороны, преодолевая упорное сопротивление врага. В последующие два дня она была наконец прорвана.
На выборгском направлении наступление развивалось значительно медленнее. Отдельные долговременные сооружения оставались невредимыми даже после ожесточенных бомбовых и артиллерийских налетов и мешали расширению общего прорыва. Особенно трудным 'орешком' оказался большой опорный пункт Суммы.
Кто-то из штаба Северо-Западного фронта поспешил преждевременно включить в оперативную сводку, направляемую в Москву, сообщение о захвате Суммы. Московское радио оповестило о крупном нашем успехе, а финны немедленно опровергли это сообщение. К А. Мерецкову и мне было весьма неприятно выслушивать незаслуженные обвинения из Москвы - ведь в сводках 7-й армии о взятии проклятого опорного пункта ничего не говорилось.
15 февраля на Суммы обрушился ураган наших бомб и снарядов. Я был на передовом наблюдательном пункте. Когда артиллерия перенесла свой огонь на установленную глубину, пехота и танки дружно устремились в атаку и стали успешно продвигаться вперед. На этот раз противник не выдержал. Его фланги оказались под угрозой окружения, и он начал отход.
На моих глазах опорный пункт пал. Вернувшись на командный пункт 7-й армии, я оказался свидетелем телефонного разговора Мерецкова с наркомом. В Москве никак не хотели поверить, что наши войска захватили Суммы. Увидев меня, Мерецков сказал в телефонную трубку:
