отдаленных мест. О школе тех лет у меня самые замечательные воспоминания, хотя время было трудное.
Мой папа, Александр Петрович Фоминых, работал в Ленинграде заместителем директора завода им. Сталина. Был партийным с до – революционным стажем. Был старше моей мамы на 16 лет. Вот почему мы и остались с братом без отца в 10 и 13 лет. Потом сразу же грянула война, эвакуация, сгорел дом и т. д. Навалилось все сразу.
Но вернусь в довоенные времена. Наш дом был № 32 по Старо-Парголовскому проспекту, квартира № 12. За стенкой жили Стан-кипы, но я их почему-то совсем не помню. Под нами, на первом этаже, жили три семьи. В маленькой комнате – семья Леопардовых: Шура, ее муж Сергей и двое детей – девочка Нина и ее братик. Мы вместе с ними сначала были эвакуированы с детским садом в Боровичи, где нас здорово бомбили, а затем уехали в Удмуртскую республику. Сам Сергей Леонардов вернулся с фронта с покалеченной ногой, ходил с палочкой. После войны они тоже, как и мы, в город не вернулись, а жили где-то в пригороде. Моя мама с ними встречалась.
В другой комнате (не с верандой) жили муж и жена Кушелевы, бездетные, он был обкомовский работник. Я помню, что он всегда приезжал с работы и уезжал на мотоцикле. Мы после войны у них были. Конечно, они получили жилье без особых хлопот. В проходной большой комнате – она была перегорожена – жила семья: муж, жена, грудной ребенок и взрослый сын жены от первого мужа. Он был курсантом военного училища. Фамилию их я не помню.
В квартире под Станкиными (№ 11) жили пожилые супруги с дочерью. У них были две собачки – шпицы, одну из них звали, как и меня – Нелька. Сад их был очень ухожен. В этой же квартире жила одинокая старая женщина, которая и спалила наш дом (в ночь на новый 1942 год, случайно, отапливая свою комнату, возможно, буржуйкой).
Что помню о тебе. Помню, что у тебя был младший брат. Звали его Сева, и был он курчавый милый мальчик. Помню, что мама твоя была интеллигентная женщина с гладкими темными волосами. Помню, что с вами жила ваша бабушка, что вы были при бабушке, т. е. вовремя накормлены, ухожены, не одни в квартире. Моя же мама была «с уклоном» – вся в работе, а бабушка с нами не жила. Поэтому я всегда завидовала таким детям-«прибабушкам». Еще помню, что твой папа был артист и играл в фильме «Граница на замке» (это Нина Завитаева говорила). Нинина мама, Ольга Петровна, часто угощала меня пирогами и муссом, она сбивала его в большом тазу. Моя мама тоже пекла пироги, вкусные, но это бывало только по большим праздникам.
Галя, пока все. Увидимся – поговорим о многом. Целую.
Неля.
Сидней, 21.10.05.
Здравствуй, Галя!
Мне всегда нелегко дается переход от одной жизни в другую, чем и объясняю я свою невозможность сразу начинать писать письма. Попыталась привлечь к воспоминаниям подругу моей сестры. До войны мы жили в одном доме. Но она разволновалась и просила ее на эту тему не беспокоить. Ей уже за 80. Я у нее всегда бываю, когда приезжаю домой. А сестры моей уже 25 лет нет на этом свете.
Дом, где мы жили, был двухэтажным. Изначально там было 6 квартир. Потом три из них разделили, и получилось 3 квартиры из четырех комнат – коммуналки и 6 отдельных двухкомнатных. До войны жильцы были в основном из интеллигенции, после войны – разные. Кто-то умер в блокаду, кто-то не вернулся и даже (насколько помню) ни разу не приехал поглядеть на «пепелище». Смутно помню, что, если стоять спиной к Старо-Парголовскому, справа от нашего дома был свинарник, а напротив (наискосок) через проспект – коровник. Одна из его работниц – тетя Паша Воробьева – потом стала почтальоном. После войны она тоже разносила письма.
Вместо свинарника сделали квартиру № 10. Это был отдельный маленький домик, где жила семья Зусесов с двумя сыновьями. Мой отец получил в этом доме комнату от Лесотехнической академии, потом мы переехали в две комнаты на втором этаже девятиквартирного дома. Дом снесли в 1966 году.
В бывшем коровнике сделали дровяной склад, оттуда в 1946 году моя сестра и соседка по ночам таскали дрова, нужно было как-то обогревать свое жилье. Левее склада, на той же стороне Старо-Парголовского, был дом Петрашень. Петрашень – видимо, фамилия прежних владельцев дома. Я помню Елизавету Георгиевну Петрашень, до войны она шила красивые платья нам с сестрой. Она жила уже как бы в черновой части дома, на задворках. А перед домом был сад, утопающий в сирени, с мраморным фонтаном. Кто жил в «барской» части – не знаю.
Была там девочка Вера, моя ровесница. 22 июня 41 года мы были у нее в этом саду. Так и узнали о начале войны. Потом, когда по Старо-Парголовскому проспекту шли грузовики с солдатами в сторону Поклонной Горы, мы, уже как бы законно, ломали «ихнюю» сирень и кидали ее в машины солдатам.
Рядом с нашим домом был дом 53, мама почему-то называла его «дом Дормидонтовых». Он был двухэтажным, красивым. Когда его снесли, не помню.
