Ивановна Кареткина. – Ее отец был замечательным механиком-мастером. В Ленинград она приехала в 1929 году, окончила рабфак, училась в Политехническом институте, где и познакомилась со своим будущим мужем – преподавателем института Иваном Тимофеевичем Кареткиным. К тому времени он уже жил (с 1927 года) в доме в Воронцовом переулке, 5, квартира 4.
Родители Ивана Тимофеевича происходили из купеческого сословия и жили в Петергофе: здесь у них до революции был большой двухэтажный дом с огромным роскошным садом. Дом погиб от прямого попадания бомбы в январе 1944 года, во время освобождения города.
Иван Тимофеевич Кареткин окончил с золотой медалью классическую гимназию в Петергофе, где получил блестящее образование, знал четыре иностранных языка. Поступил в Политехнический институт. Когда началась Первая мировая война, ушел на фронт добровольцем. Войну начал в чине прапорщика, а закончил штабс-капитаном. Мама говорила, что у отца было много военных наград, но их он со своим фронтовым другом Николаем Юлиановичем Денисевичем[60] закопал в 1921 году в окрестностях Петергофа. Прекрасно помню страх за его офицерское прошлое. Отец никогда не говорил о своей службе офицером во время Первой мировой – это было очень опасно. Может быть, его спасло то, что во время Гражданской войны он был в Красной армии?
Вообще, в семье очень боялись говорить о многих вещах. Немало близких друзей отца по Политехническому институту было арестовано в конце 1930-х годов. Мама говорила, что из дореволюционных друзей погибли практически все. Родители очень боялись говорить нам, детям, что-то лишнее: все были в страхе за жизнь близких. Время было тяжелое, но, несмотря ни на что, в самых опасных условиях люди помогали друг другу выжить.
Папа был учеником академика Алексея Александровича Чернышева[61] . Занимался также проблемами электрических измерений, телевидения, дальности радиотелефонной связи, электрификации железных дорог, планированием и организацией научных работ, историей электротехники и др. Участвовал в разработке плана ГОЭЛРО.) Его женой какое-то время была пианистка Мария Дмитриевна Шостакович – сестра композитора. Она занималась музыкой с моими братом и сестрой».
Служил Иван Тимофеевич Кареткин в Политехническом институте. Иван Тимофеевич был доцентом на кафедре электротехники у М.А. Шателена, являлся кандидатом физико-технических наук. Перед войной готовил докторскую диссертацию, но не успел ее защитить.
«Папу очень любили все его ученики, вспоминает Екатерина Ивановна Кареткина. – Физика в его преподавании никогда не была скучной… Жили мы очень скромно. У отца был всего один костюм, но это не имело никакого значения. Культа материальной наживы не было. Счастье, что живы. Что не погибли, что родные не сидят в тюрьме. Музыка и литература заполняла всю нашу жизнь. Папа замечательно играл на рояле. Это искусство оставалось с ним всю жизнь. Музыка в исполнении отца сопровождала все мое детство. В семье считалось, что домашнее музицирование – это норма. А со временем это стало доброй семейной традицией, и сейчас мои внук и внучки учатся играть на рояле. Все друзья вспоминали: как замечательно играл Иван Тимофеевич Шопена и Листа!»
В самом начале войны, когда дошло известие о взятии немцами Пскова, Иван Кареткин немедленно отправил семью в эвакуацию. «Скоро немцы будут под Ленинградом», – объяснил он домашним свое решение, хотя тогда, в середине июля, еще мало кому верилось, что враг сможет дойти до стен города. Сам Иван Тимофеевич всю блокаду оставался в Ленинграде.
«Наша семья вернулась домой в Ленинград, в Воронцов переулок, в начале июня 1944 года, – рассказывает Екатерина Ивановна Кареткина. – А спустя почти пять лет, в начале марта 1949 года, не стало отца. Ему было всего 53 года. Когда я читаю „Доктора Живаго“, то начинают понимать: как и герой Пастернака, мой отец умер оттого, что сердце не выдержало! Ему довелось пережить все – Первую мировую войну, революцию, Гражданскую войну, страшные 30-е годы, блокаду… Может быть, отцу „повезло“, что он не дожил до „ленинградского дела“. Велика вероятность, что он бы пострадал. Ведь у него были очень хорошие отношения с председателем Ленинградского горисполкома Петром Георгиевичем Лазутиным, который когда-то учился у папы в институте.
Очень интересна судьба моего сводного брата, Владимира Петровича Лопухина. Удивительно, как такой домашний мальчик-романтик, замечательно рисовавший, хорошо игравший на рояле, казавшийся маменькиным сынком, стал смелым и храбрым солдатом, проявил себя настоящим героем на войне! В 1942
