– Что это ещё за громовые раскаты? – насмешливо спросила Снеж, глядя на вконец смутившегося Мэта, – и нечего здесь смущаться – что естественно, то не безобразно. Иди, кушай, а то нам ещё голодных обмороков не хватает, для полноты впечатлений от приятного путешествия.
Возражать дальше не было сил и Мэт, скинув обруч интерфейса связи с дроном и сенсорные перчатки управления манипуляторами, рванул в темпе на кухню. Там было тепло и светло, вкусно пахло готовящимся булькающим борщом, неспешно кипела картошка на пюре, и доходило до кондиции, распространяя восхитительные ароматы, жаркое – мать, как всегда перед выходными, с вечера, готовила еду сразу на два дня. На улице за окном было уже темно, и не было видно, покрытых свежим снегом, дальних сопок, расположенных на востоке от их района, вдоль Амура.
Над городом висела морозная, подсвеченная ночной уличной иллюминацией, полупрозрачная промышленно-бытовая дымка, а над дальними сопками распахнулось открытое чистое небо, со звёздами, сияющими острым морозным блеском и с проносящимися меж ними в разных направлениях спутниками, космическими кораблями и орбитальными станциями. Конечно, отсюда, из окна кухни их небольшого, на две комнаты дома, нельзя было увидеть того, что происходит сейчас за городом в сопках, и из-за смоговой дымки, и из-за расстояния в десятки километров. Но то, что погода там стоит ясная, и чистое небо сверкает над чистыми снежными просторами всей своей непостижимой звёздной красотой, он знал точно. Большой, промышленный город отличается не в лучшую сторону своим рукотворным микроклиматом, и поэтому почти всегда, когда в окрестных сопках светит с лазурного неба ласковое Солнце, в нём мрачно гуляют нездоровые сквозняки под мозглым, разводящим омерзительную, простудную слякоть пасмурным колпаком.
Мэт влетел на кухню, заставив вздрогнуть мать, которая наводила там порядок и следила одновременно и за кипящими на газовой плите кастрюлями с борщом и картошкой, и пыхтящей скороваркой с жарким, и за происходящим на экране старого LCD-телевизора бесконечными событиями какого-то непрерывного, слёзодавильного сериала. Наскоро соорудил себе два большущих бутерброда с копчёной кетой и маринованной черемшой, налил из кувшина брусничного морса, подхватил это всё в охапку и, откусив на ходу огромный кусок, устремился назад, в свою комнату.
– Петя, ты опять, что ли на свой остров забрался, да? – с утвердительной интонацией спросила вдогонку мать. – Тебе же врачи категорически запретили. Давай немедленно заканчивай свои гулянки, сейчас ужинать будем по нормальному – нечего куски на лету хватать и портить желудок.
– Ма! Всё путём, я недолго, – из-за набитого рта у него вышло – «фуфём», но он не стал уточнять. Не до того. Поставил тарелку с бутербродами и кружку с морсом у клавиатуры и, не переставая интенсивно жевать, выгнал хитромордого Кешу из-под компьютерного стола в коридор. Бросил ему вслед приличный кусок копчёной кетины, дабы отвлечь его на некоторое время от попыток проникновения на запрещённую территорию. Затворил за ним дверь, уселся в кресло, втиснул руки в перчатки, надел обруч и, вглядываясь в развернувшуюся на виртуальном экране живую Островную действительность, принялся отхлёбывать кисло-сладкий морс, запивая им вкуснейшие бутерброды, и при этом его желудок еле слышно удовлетворённо урчал, благосклонно принимая наскоро пережеванные куски, обильно выделяя при этом пищеварительный сок.
Так они и стояли вместе со Снеж у таверны – с удовольствием жуя, похрустывая, прихлёбывая, и поглядывая друг на дружку с улыбкой.
– Ты… что! Кха… Моя спина за тысячи километров от кха-кха-кху… сюда, – и он надолго зашелся кашлем, разбрызгивая слёзы, которые тоже были за тысячи километров от Острова, от таверны и от объективов его дрона.
– Должна же я как-то помочь. А вот, что я должна делать, если тебе вдруг станет плохо с твоими психами, а?
– Ничего ты мне не должна. Тем более, ты всё равно ничего не сможешь сделать…
Он резко умолк, потому, что внутри него, не в теле, не в мозгу – а словно бы в душе, вдруг ожила светлая точка, которой он помогал в битве с Тьмой. В битве, которой он всеми силами отказывал в реальности существования. Воспоминание о которой, он старательно вытравливал химией и выжигал электричеством, тщательно глушил гипно-массажем и вытаптывал самовнушением. И теперь здесь он вдруг, внезапно, сразу понял – она реальна, она была, и вполне возможно, она ещё будет.
Он ясно видел слегка встревоженное лицо Снеж, пошарпанную пластиковую дверь таверны, входящих и выходящих дроннеров, и рваные тучи на холодном небе, и мёрзлый лес, и дальние сопки. Всё это виделось так ясно и чётко, что даже не возникало ни какого сомнения, в том, что с ним что-то может быть не в порядке. Он в сознании, сознание исправно работает, и он ощущает тепло, идущее из таверны и ощущает живой свет внутри своей души. Это было так, и не признавать этого было невозможно. И ему стало страшно – а вдруг это… этот пучок тепла тоже заметит его, что тогда делать? Или вдруг эта светлая синяя точка внутри него как-то себя проявит и… Что может быть после этого «и» он не знал, и пока совсем не был готов узнать.
Он справился с кашлем, быстро дожевал безвкусный бутерброд и допил пресный морс.
– Всё, Снеж, идём отсюда, мне здесь перестало нравиться… Быстро уходим. Пойдём к моему хорошему знакомому, у него зарядимся и отдохнём.
– Ты что! У меня уже давно желтая лампочка моргает, я не дойду!
– Ничего, здесь рядом, минут пятнадцать. А если что, я тебя донесу, не впервой мне таскать скаутов, не дрефь!
И он потащил удивлённую Снеж за руку, под удивлённые взгляды, стоящей неподалёку группы рейнджеров, в сторону тропы, идущей в северном направлении к обсерватории Стекляруса, их бывшего с Валетчиком места обитания. Тёплый источник стал удаляться, но, вот что странно, совсем при этом не уменьшаться, словно говоря ему: – «Всё, я тебя засёк, теперь я всегда смогу тебя найти, где бы ты ни находился!»
Это было непонятно и потому страшно. А синий огонёк в его душе удивлённо вспыхнул и растерянно потух. Ну, вот и славно, подумал Мэт, хоть одно вернулось к норме. А в зимних, низких тучах проглянула на миг светлая прогалина, и тут же её стремительно затянули, наступающие с севера сине-снежные громады. Заметно похолодало.
– –
– Кхэ, – сказал Алекс, – вы кто?
