'БЕЛКА?!! Боги, такого просто не бывает!!'
Но нет, все — правда, больше никакого обмана, никаких тайн и недоговоренностей. Ничего, кроме Истины, потому что на этом нежном и удивительно гармоничном лице сияли до боли знакомые, пронзительные голубые глаза. Те, от которых, как и всегда, невозможно было оторваться. Пленяющие, волшебные, незабываемые, ТЕ ЖЕ САМЫЕ глаза!!! И в них сейчас ярко сверкали все льды этого мира.
— Если кто-нибудь из вас брякнет очевидное, удавлю на месте, ясно? — холодно сказал… сказала Белка, отстраняясь от Шранка и медленно обводя потяжелевшим взглядом одинаково ошарашенные лица.
Таррэн поймал быстрый и острый, как отточенный кинжал, взор, но благоразумно промолчал, хотя хотелось в голос взвыть и рвануть на себе волосы с досады. Он понимал: не стоило ЕЕ злить. А то, что она злилась, было видно о-о-очень хорошо: не зря Гончие, повинуясь мимолетному знаку своего Вожака, слаженно отступили на шаг и выжидательно замерли, да и остальные Стражи начали подозрительно быстро рассасываться. Надо думать, что Белка здорово рассердилась — для этого были все причины. И Таррэн уже научился ее немного понимать. За долгие три недели дороги можно многому научиться. Хотя самого главного он, к своему стыду, так и не увидел.
А ведь Литур еще в самый первый раз назвал тебя именно так: Белка. С удивлением, неверяще, с тем странным придыханием, которое появляется у нас, мужчин, если вдруг по жизни удается найти ту, с которой хотел бы связать свою судьбу еще много лет назад, да что-то не сложилось, не связалось, не вышло. А потом ты вдруг получаешь еще один шанс и с трудом справляешься с бурлящими через край эмоциями.
Белка… боги! Никто даже подумать не мог, насколько мальчишка был прав! Он ведь знал, он же рос вместе с ней! Не мог не знать!! Потому-то и носился потом вокруг, порываясь защитить даже там, где не нужно! Потому-то и боялся за нее, хранил ее тайну и упорно молчал даже когда становилось совсем невмоготу. Небо! А Траш? Ведь Седой сразу сказал, что хмеры не терпят возле себя самцов! Чуть не со смехом подтвердил, что Белик — ее 'главная самка'!! Но мы и тогда не сообразили, что нас буквально тыкали носом в правду!! Видно, в то время такая правда была никому не нужна… А оторопелые взгляды Илимы и ее опекунши, когда они случайно узнали? А бесконечные и необъяснимые отлучки во время стоянок? Она ведь никогда и нигде не приближалась к воде, если не была уверена! Даже танцуя с Каррашем! Даже одна! Всегда следила за остальными! Маленькая, скрытная и очень умная Гончая, которая сумела так ловко обвести нас вокруг пальца!
Это ведь тебя я чувствовал много раз, когда уходил в лес, Белка? Это ведь ты всегда держала меня краешком глаза! Ты была рядом в тот день, когда мы впервые поссорились! Ты следила за моими отлучками! Ох, Белка… не зря я сходил с ума от этих несуразностей и странных кусочков головоломки, в которую ты впутала нас всех. Не зря сомневался и нервничал. Не зря мое сердце так громко колотилось каждый раз, когда ты просто проходила мимо.
Боги… как же мне сказать тебе все это, Белка? Как показать, как выразить, если в горле пересохло, а в голове, как назло, нет ни одной путной мысли? Как сделать так, чтобы ты поняла меня? И как просто устоять на ногах в этот безумно трудный миг внезапного откровения?
Твои верные Гончие и сейчас стоят вокруг тебя настоящими церберами, чутко следят за каждым нашим движением, готовые и вежливо улыбнуться, если мы окажемся достаточно умны, чтобы не возмущаться очередным обманом, и грубо дать в морду, если хоть у кого-то вырвется даже крохотная непристойность.
Таррэн опустошенно прикрыл глаза.
Ох, сердце, сердце! Ты ведь знало! Давно знало, что это — правда! Ты ведь почувствовало ее почти сразу, в самый первый день, когда только-только увидело эти голубые глаза! Ты знало, но упорно молчало, милостиво соглашаясь хранить эту тайну так долго, как только потребуется. Как
Темный эльф подавил тяжелый вздох и с усилием отвел взгляд. Весельчак, напротив, вытаращился во все глаза и уронил нижнюю челюсть.
— Белик, ты что, дев…?!
Элиар мудро закрыл ему рот, потому что слово 'девчонка' наверняка относилось именного к той 'очевидной глупости', которую больше никому не нужно было пояснять. Все и так прекрасно видно. Даже… гм, местами слишком хорошо. Светлые, последовав примеру собрата, тоже благоразумно промолчали, но вместо пустых и ненужных слов вдруг синхронно отвесили изысканнейший поклон, отдавая дань и бесспорной красоте маленькой Гончей, которая действительно бросалась в глаза, и ее ловкости, и той потрясающей игре, которая заставила их так долго не видеть правды.
Белка холодно сверкнула глазами и, вывернувшись из-за могучих спин своих Псов, медленно приблизилась — собранная, настороженная, сурово нахмурившаяся и готовая в любой момент огрызнуться, как дикая хмера перед стаей злобных гиен. Немного уставшая и, кажется, старательно сдерживающая боль в помятых ребрах, но она явно не намеревалась никому показывать своей слабости. А если и прихрамывала на правую ногу, то так незаметно, что никто, кроме Таррэна, не увидел. И никогда не узнал, чего ей стоило просто стоять прямо.
Она молча оглядела вытянувшиеся лица мужчин, но не отыскала на их лицах признаков неуместного веселья, хотя изумления и злого восхищения было хоть отбавляй. Затем удовлетворенно кивнула и все с той же потрясающей грацией подошла к краю стены.
— Траш?
На тихий голос кровной сестры снаружи тихо скрипнули потревоженные камни, а рядом с маленькой ладошкой с силой вонзились острые когти, едва не пропоров ее насквозь. Громадная хмера молниеносно подтянулась, выбралась на стену полностью и брезгливо выплюнула оба эльфийских меча, которые так упорно вытаскивала, к которым никто, кроме нее и Карраша, не мог даже подойти, и без которых Белке было не жить. После чего упруго соскочила, тщательно обнюхала и, не обнаружив никаких серьезных ран, грозно глянула на дурных самцов: как они? Не обидели? Не совершили чего недозволенного?
Элиар и Танарис только беззвучно застонали, признав родовые клинки Темных.
— Умница, — тихо сказала Белка, позволяя обвить себя гибким хвостом. — Каррашик?
Мимикр мгновенно подхватился на ноги, как ни ныли натруженные мышцы, как ни болела спина от проклятых крыльев, которые он уже успел сбросить, со всей возможной скоростью примчался на зов и виновато заглянул в глаза.
— Все хорошо, — тепло улыбнулась она, отстегивая с его спины уцелевшие ремни и подбирая брошенные под ноги ножны. — Ты у меня молодец, сам в первый раз полетел… Адвик, спасибо, что помог.
Молодой парнишка только кивнул — с нескрываемой озабоченностью и очень серьезно. А затем с предельным вниманием оглядел ее со спины, но серьезных ран действительно не было. Она справилась. Выжила. Она снова сумела и доказала, что достойна быть первой. Что по праву заняла место погибшего наставника и не зря носила гордое звание Вожака.
Убедившись, что Белка в порядке, он проворно стянул свою пропахшую гарью куртку, стряхнул с нее копоть и грязь, а затем осторожно накинул на узкие плечи, закрывая от мужских взоров ладную и грациозную фигуру, от которой с трудом могли оторвать глаза даже опытные старожилы. Ну их, дурней озабоченных, еще вякнут что-нибудь под руку.
Карраш тихонько фыркнул, вспомнил недавнюю 'помощь', то бишь — сочный пинок под зад, от которого он просто тупо свалился вниз, но громко возмущаться не стал: ОНА была довольна, а значит, все остальное не имело значения. Белка же быстро стряхнула с родовых мечей сажу, бережно протерла и привычным движением вернула в деревянный чехол. Благодарно кивнула Адвику за одежку, после чего подхватила свое 'проклятие' и, ни на кого больше не глядя, направилась вниз — отдыхать. Дальше уже
