несколько человек, одетых побогаче прочих.
— По одной монете, — повторил Вери-Мери. — Кто больше?
— Даю по монете за мужчин, — послышался голос справа.
— Две монеты, — толстяк в синей тоге поднял два пальца.
«Где же Ирия?» — Алиса постаралась еще поближе пробиться к помосту, но ближе второго ряда лезть не стала — не хотела, чтобы ее заметил Вери-Мери или воин Сук.
— Две монеты, кто больше? — кричал Вери-Мери. — За идеальных слуг, за послушных рабов. Их можно бить, над ними можно издеваться, они слова в ответ не скажут!
Могучий мужчина, обросший светлой шевелюрой и густой бородой так, что на лице осталось место только для кончика курносого носа и голубых глаз, поднял три пальца.
— Три монеты, кто больше?
Никто не поднимал цену.
Торг был окончен. Вери-Мери дал знак воину Суку, тот начал по одному подгонять перепуганных пигмеев к краю помоста, бородач принимал каждого из них, отсчитывал три монеты и ждал следующего.
«Зачем такая длинная процедура? — подумала Алиса. — Ну подсчитал бы всех, сложил…» — И тут она вспомнила, что на Крине умеют считать только до десяти — сколько пальцев на руках. А уж складывать и вычитать никто не умеет.
— Следующая партия! — закричал Вери-Мери. — Знаменитая красавица дальних стран! Сам бы ее купил, но не хватит денег!
По ту сторону помоста засуетились воины, Алиса видела, как покачиваются волчьи головы. Потом над ними поднялась золотая встрепанная голова Ирии. И вот она всходит на возвышение, спокойная, гордая, словно ее ведут не в рабство, а на трон. Ирия подобрала тяжелые железные цепи и выпрямилась.
По толпе прошел вздох удивления.
— Чего заковали? — раздался голос из толпы. — Может, она ведьма? Или психованная?
— Ни в коем случае! — ответил Вери-Мери. — Она здоровая и сильная. Она годится по хозяйству или в жены богатому человеку. А закована она, потому что еще дикая, неприрученная. Пять золотых монет — это гроши за такую драгоценную покупку.
И Вери-Мери поднял вверх руку с растопыренными пальцами.
Первым откликнулся изысканный, завитой, с подведенными бровями щеголь.
— Рука и палец! — крикнул он.
— Она тебя искусает! — крикнули из толпы.
«Какие странные люди, — подумала Алиса, — это для них развлечение. Как в театр пришли».
Ирия, обводя взором толпу, увидела Алису. Она чуть улыбнулась. Алиса приподняла ладонь. Ирия отвернулась — боялась подвести девочку. А у Алисы сразу исправилось настроение: «Теперь Ирия знает, что я здесь, теперь мы вместе!»
— Рука и палец — один! — крикнул Вери-Мери.
— Рука и два пальца! — отозвался молодой воин в высоком шлеме.
— Рука и два пальца. Кто больше? — воскликнул Вери-Мери. — Неужели эта прекрасная работница, эта женщина, которая будет работать на кухне за десятерых, не стоит двух рук?
— Рука и три пальца! — сказал щеголь.
В толпе шумели. Торг покупателей всех увлек.
И тогда бородач с голубыми глазами, который уже купил пигмеев, сказал высоким голосом, что так не вязался с его могучим обликом:
— Две руки!
— О-о-ох! — прокатилось по толпе. Видно, это была высокая цена.
Молодой воин достал кошель, висевший у него на поясе, и пересчитал монеты.
— Две руки и одна! — крикнул он.
Вери-Мери обернулся к щеголю:
— Что скажешь, торговец благовониями?
— Она не стоит и одной руки, — огрызнулся тот.
— Две руки и две монеты, — сказал громко бородач.
— Проклятие! — Воин повернулся и начал проталкиваться сквозь толпу, чтобы поскорее уйти.
— Возьми свою покупку, — сказал Вери-Мери. — Ты не пожалеешь. Ты купил за бесценок лучшую женщину в государстве. Только не советую пока снимать с нее цепи. За них с тебя дополнительно половина монеты.
Алисе бородач понравился. Ей очень хотелось надеяться, что его подослал Ручеек.
— За цепи я тебе платить не буду, — сказал бородач. — Можешь их оставить себе. Я умею укрощать строптивых рабынь. Но могу дать тебе монету за оставшихся пигмеек. Там только женщины и детеныши. За них тебе никто ничего не заплатит.
— Как так не заплатит? — возмутился Вери-Мери. — Из детенышей вырастут замечательные ручные забывчивые рабы. А женщины нужны в хозяйстве. Я отдам тебе их за руку монет.
— Две монеты и цепь.
Сторговались на трех монетах.
Бородач поднялся на помост, взял у воина Сука ключ от цепей и освободил Ирию. Алисе было видно, какие темные полосы остались от цепей у нее на запястьях. Бедненькая, как она все это терпела! Ирия сошла с помоста следом за бородачом, осторожно растирая руки.
Алиса услышала, как бородач спросил:
— Больно или онемели?
— Онемели.
— Дома у меня травы есть, — сказал бородач. — Потерпи.
Из-за помоста воины вытолкали женщин и детей пигмеев. Они жались друг к дружке, плакали.
Вери-Мери стоял и пересчитывал деньги. Алиса заметила, что он считает по десятку, загибая пальцы. Насчитал десять, половину кинул в кошель. Потом оглянулся, не смотрит ли кто-нибудь на него, и пять монет ссыпал в карман.
Пигмейки увидели своих мужей и кинулись к ним. Видно, уж не надеялись, что когда-нибудь с ними встретятся. Шум поднялся такой, что перекрыл гул толпы, которая отваливала от помоста, растекалась по полю стадиона, стремилась к трибунам, где расположились торговцы пирожками, требухой и фруктовой водой.
Крики пигмеев не понравились Вери-Мери.
— Эй, борода! — крикнул он. — Уводи их поскорей!
— Не твое дело! — ответил бородач.
Наконец-то Алиса увидела и Белку. Белка вырвалась из толпы пигмеев и кинулась к Ирии.
— Ирия, я так боялась! — бормотала она, обнимая ее.
— Отойди! Молчи! — сказала Ирия.
Алиса не слышала этих слов, а угадала по движению губ.
Но было поздно. Алиса заметила, как насторожился Вери-Мери. Он тоже увидел, как Белка обнимает Ирию.
Бородач прикрикнул на своих новых рабов:
— Пошли, пошли, нечего тут кудахтать!
Широко расставив руки, он погнал их перед собой.
— Эй! — крикнул вслед Вери-Мери. Он сделал движение вперед, начал было спускаться с помоста. Потом передумал и, приставив ладошку ко лбу, стал приглядываться к Белке, что семенила рядом с Ирией.
Тут к нему подошел воин Сук и спросил:
— Где деньги для господ?
— Сам отдам, — ответил Вери-Мери.
