дружине, прежде всего перед Ирой. И она сказала:
— Хорошо. — Немного вроде задумалась, а потом спросила: — А ты ничего не замечаешь?
— А что? — не понял я.
— У меня будет ребенок, — просто сказала Ира.
Я опешил:
— Как?
— А разве не заметно? — сказала она.
— Нет.
— А все замечают.
Наверно, это было глупо, но я долго молчал, не зная, что сказать, и панически боялся посмотреть на ее живот.
Потом спросил:
— А он кто?
— Кто он? — переспросила Ира.
— Ну, папа, что ли, как там? — промямлил я.
— Коля, — сказала Ира.
Когда я попал на фронт, мы переписывались с Ирой. Не часто, но довольно регулярно. В сорок четвертом и она ушла на фронт, так и не доучившись на зубного техника, но мы были далеко друг от друга и опять только переписывались.
А после войны мы поженились.
Наша старшая дочь ничего не знает о Коле.
И дома мы о нем не говорим.
Но часто, конечно, вспоминаем.
И каждый по-своему.
