камень этот находился на подставке из белоснежного мрамора сливающейся по фону с цветом пола, размеры которой были несколько меньше, чем размеры нижней грани камня. Так же, подойдя поближе, он обратил внимание, что камень только кажется грязно-серым при взгляде издалека. Вблизи было заметно, что весь камень, от верха и до низа был покрыт пятнами, разводами и полосами двух цветов невероятного, чистейшего лилейно-белого и антрацитово-черного.
– Это и есть главный алтарь Орхиса? – удивленно спросил Олег, обозревая раскинувшуюся перед ним громаду, откуда веяло такой невероятной концентрацией энергии, что просто дух захватывало. Камень буквально фонтанировал мощнейшими потоками божественной и, к немалому удивлению Олега, демонической энергии. – Я представлял его по описаниям совсем не таким.
– Нет, – откликнулся Джошуа Квирин, незаметно присоединившийся к ним, пока Олег был занят своими фантазиями. – Главный алтарь, это плита под ним, вот, можете посмотреть, – он низко нагнулся, указывая на плиту-подложку, на которой находился камень. Олег последовал за ним.
– Как можете видеть по доступному фрагменту, это типичный алтарь. А вот это, – Квирин благоговейно прикоснулся к параллелепипеду, – это не алтарь. Это величайшая святыня нашей веры, монолит двух сердец, которую Светоносный, вняв нашим мольбам, переместил ненадолго в наш бренный мир из Эмпиреев Света, где он обитает. Это подарок нам, его смиренным служителям в преддверии величайшенго праздника!
– Какого праздника? – заподозривший недоброе Олег начал разгибаться, но сильнейший удар по голове, нанесенный королевским скипетром прервал это движение на половине. Молодой маг без сознания рухнул у подножия каменной глыбы.
Джошуа Квирин выпрямился, одобрительно посмотрел на сжимающую в руках сияющий нестерпимым белым светом скипетр Аталетту, и, как ни в чем не бывало, продолжил свою речь, обращаясь к неподвижному телу:
– Праздника великой жертвы разумеется! Первой могучей жертвы после столь долгого перерыва. Жертвы первой, но далеко не последней!
***
Когда Олег очнулся, он лежал на поверхности монолита. На руках и ногах его были странные белые кандалы, буквально прилипшие к поверхности камня, а над ним, нервно сжимая в руках жертвенный нож из черного обсидиана стояла Аталетта.
Он рванулся, одновременно преобразуясь в демона, но кандалы держали крепко. Вся безумная сила демона не могла превозмочь сопротивление четырех тоненьких полосок из белого, напоминающего кость материала надежно удерживающих его конечности.
– Он пришел в себя, – раздался откуда-то сверху, вне поля его зрения голос Квирина. – Приступайте, Ваше Величество.
Олег попытался ударить в сторону голоса 'огненной стрелой', но брошенная им энергия была без остатка поглощена монолитом. Он лихорадочно перебирал заклинания, пытался привлечь на выручку все свои возможности мага и демона, вызвать поддержку из Инферно, послать в атаку Скользящих со своей головы, но все было бесполезно. Скользящие немедленно погибли, едва отделившись от его головы и соприкоснувшись с поверхностью камня. Зов Инферно терялся в странном гудящем 'звуке' издаваемым монолитом, энергия заклинаний, едва Олег начинал концентрировать её вне своего тела, так же немедленно впитывалась его оковами, уходя к проклятой каменюке. Единственная магия, которую он мог использовать, были уже наложенные ранее им на себя заклятия, а они, увы, ничем не могли ему помочь.
– Почему? – повернувшись к Аталетте спросил Олег. Ему было невыносимо стыдно, что он угодил в такую примитивную ловушку, подставив спину этой коронованной предательнице.
– Прости. Такова государственная необходимость, – качнула головой Аталетта. – Я очень хотела этого избежать, но твой отказ не оставил мне выбора… – она медленно занесла над его грудью жертвенный нож. – Я должна спасти свою страну, и для этого вынуждена пожертвовать своими личными привязанностями и честью.
Пока она говорила, в голове у Олега мелькнула идея. Он спешно расконсервировал нить управления саранчой и послал дремлющей где-то глубоко под слоем плодородной земли туче мелкой нежити приказ пробудиться, одновременно снимая с неё все и всяческие ограничения. Приказ к атаке он отдать не успел. Сверкая стеклянистым отливом каменных сколов, нож рванулся к его груди. В отличие от киношных злодеев, королева Фенриана вовсе не собиралась тратить время на долгие разговоры со своей жертвой.
– Стой!!! – Успел крикнуть Олег, а затем черное лезвие ножа вонзилось в его грудь, легко проломив несокрушимую чешую.
Боль была страшная. Олег ощутил, как его силы, энергия медленно утекают через вонзившийся в его тело нож, и лишь дикая ненависть к убийцам, страшная, нечеловеческая ненависть умирающего демона позволила ему докончить приказ: 'Убивайте всех!!!' – отданный саранче, и кроваво плюнуть в лицо Аталетты:
– Будь проклята ты и твоя страна. Вы за это заплатите! Сдохнете все! Моя смерть – это смерть и для вас! Для всего Фенриана! И нет у вас магов, чтобы остановить её!
Затем силы оставили его, и проваливаясь в черную, гудящую воронку беспамятства, эпицентром которой был воткнутый в его грудь жертвенный нож, он успел подумать что забыл скомандовать саранче наступление. 'Ничего, сами доберутся, просто чуть помедленней, растянут ненадолго агонию' – мелькнуло в его голове напоследок.
***
Аталетта медленно отошла от замершего на камне тела и торжественно провозгласила:
– Я выполнила твое повеление, о Пресветлый Орхис. Прими в жертву этого мага и выполни мое желание! Я хочу, чтобы ты защитил Фенриан от грозящих ему бед: враждебных действий магов и проклятия демона!
Ответом ей было молчание. В тишине зала раздавалось лишь мерное капание, – то стекала с края алтаря густая, черная кровь демона. Ни яркой вспышки света, ни могучего голоса Светоносного провозглашающего 'Да будет так', – никаких свидетельств принятия жертвы, о которых она знала из рассказов отца и церковных книг, не было.
Королева недоуменно повернулась к первожрецу и охнула. Лицо Джошуа Квирина было белее мела, а выражение глаз свидетельствовало о крайнем испуге и страдании, испытываемом этим человеком.
– Что происходит? – Аталетта уже поняла, что что-то идет не по плану, и теперь хотела понять суть произошедшего. – Почему Пресветлый не откликается? Я выполнила все, что он хотел!
– Не знаю, – после пары пощечин, нанесенных изящной ладонью королевы, первожрец очнулся от своего ступора. – Я больше не ощущаю присутствия Орхиса. Он есть, я чувствую его силу, но ни малейшего движения мыслей или желаний Светоносного я не ощущаю. Это невозможно! Так не бывает! Погибни он, и я бы тоже немедленно умер, – первожрец разделяет судьбу своего божества. Но я жив, а ни малейшего шевеления мысли Светоносного я не чувствую! Он словно замер… окаменел, оставаясь живым: ни чувств, ни мыслей… Ничего!!! Я не знаю, что случилось, – признал он напоследок, и вновь впал в непонятный ступор.
– Зато, кажется, догадываюсь я… – медленно проговорила Аталетта и со страхом посмотрела на распростертое на алтарном камне демоническое тело. Затем она подошла поближе и тихо произнесла, – надеюсь ты сможешь простить… Или хотя бы отомстить только мне, не трогая мою страну. У меня не было иного выхода. Пожалуйста, пойми меня! – после чего резко развернулась и направилась к выходу.
Покинув святилище, она жестом подозвала оказавшегося поблизости младшего жреца и приказала:
– Помогите лорду Квирину. Он кажется не в себе. Доставьте к нему лекаря. И позаботьтесь о теле жертвы. Похороните его с почестями… И поглубже! Так, чтобы он не выбрался, если вдруг сможет восстать. Ранее он был могущественным некромантом.
– Простите, – поклонился служка. – В таком случае может быть стоит сжечь тело?
Ненадолго задумавшись, Аталетта отрицательно покачала головой:
– Не стоит. У него были совершенно особые отношения с огнем. Как бы от этого не стало еще хуже.
***
