всех классов.
IV. Между тем 27 июня 1506 года Филипп I [433] принял бразды правления
Кастилией. Епископ Кордовы дом Хуан Деса уведомил его о положении дел, а
родственники многочисленных узников, с своей стороны, потребовали, чтобы
процессы обвиняемых были отосланы в другой трибунал. Филипп приказал дому
Диего Десе удалиться в свою Севиль-скую епархию и передать полномочия
главного инквизитора дому Диего Рамиресу де Гусману, епископу Катаны [434] в
Сицилии, который был тогда при дворе. В то же время он велел передать все
документы, относящиеся к этому делу, на просмотр верховному королевскому
совету Кастилии. Рамирес де Гусман отрешил от должности Лусеро и других
судей кордовского трибунала. Дело окончилось бы счастливо, если бы не смерть
короля, происшедшая 25 сентября 1506 года.
V. Едва архиепископ Севильи узнал об этом событии, как аннулировал
передачу полномочий и снова приступил к отправлению обязанностей главного
инквизитора, кассировав все сделанное во время его удаления. Тем не менее он
не замедлил передать полномочия по делам об апелляции дому Альфонсо Суаресу
де Фуэнтельсасу, бывшему тогда епископом Хаэна и председателем совета
Кастилии, который некогда разделял вместе с ним функции главного
инквизитора. Он поручил Суаресу действовать в согласии с советом инквизиции,
который ничего не делал в прошлое царствование.
VI. Фердинанд V воспринял управление королевством как отец королевы
Хуаны, вдовы Филиппа I, которая помешалась. Прошло, однако, еще несколько
времени, прежде чем этот государь начал управлять, потому что он был в
Неаполе, когда узнал о смерти короля Испании. Между тем все жители Кордовы и
многие члены совета Кастилии высказались против Десы и опубликовали, что он
происходит из расы маранов (marranos), то есть от евреев.
VII. Маркиз де Приэго поднял население Кордовы, которое 6 октября 1506
года разбило тюрьмы святого трибунала и выпустило на свободу узников,
количество коих было неисчислимо. Схватили прокурора, одного из двух
секретарей и нескольких второстепенных служащих трибунала. Приэго велел бы
арестовать и инквизитора Лусеро, если бы счастливая случайность не помогла
ему вовремя скрыться на великолепном муле. Все-таки он внушил такой страх
архиепископу Севильи, что тот, видя перед собой смерть, отказался от
должности главного инквизитора и удалился с бесчисленными предосторожностями
в свою епархию. Это решение привело к быстрому успокоению Кордовы. Но так
как он не окончил процессов обвиняемых, я расскажу их продолжение, хотя оно
относится к истории его преемника.
VIII. Когда регент королевства Испании прибыл из Неаполя, он назначил
главным инквизитором кастильской короны дома Франсиско Хименеса де
Сиснероса, архиепископа Толедо, а главным инквизитором Арагона дома Хуана
Энгера, епископа Вика, доминиканца. Папа послал ему буллы 4 июня 1507 года,
а на другой день его коллеге Хименесу, которого он в первый раз назвал
кардиналом, потому что дал ему это звание на последнем заседании консистории
17 мая.
IX. Хименес де Сиснерос вступил в свою новую должность
1 октября, в момент, когда возмущение против святого трибунала стало
почти всеобщим по причине события в Кордове, расследование коего принял на
себя совет Кастилии. Те из его членов, которые стояли на стороне Филиппа I,
питали ненависть против инквизиции, особенно дом Альфонсо Энрикес, епископ
Осмы, внебрачный сын адмирала Кастильи; дом Хуан Родригес де Фонсека, бывший
последовательно епископом Бадахоса, Кордовы и Паленсии, архиепископом
Россано [435] в Неаполитанском королевстве и Бургоса и председателем совета
Индий; дом Хуан де Мануэль, владетель Бельмонте, происходивший из
королевского дома Кастильи, посол при папе; кроме того, многие гранды
королевства. Это столь глубокое отвращение к инквизиции внушило Хименесу де
Сиснеросу необходимость вести себя крайне благоразумно, чтобы не подать
повода к общему созыву кортесов, где его лишили бы высокой должности регента
королевства, которою он был облечен.
X. После всего сказанного мы не должны удивляться тому, что писал в
своих латинских письмах (напечатанных вне Испании) Педро Мартир д'Англериа,
член совета Индий, а также кавалер из Кордовы Гонсальво де Айора в письме от
16 июля 1507 года, адресованном Мигуэлю Пересу д'Альмасану, первому
секретарю короля Фердинанда. 'Что касается ведения дел инквизиции, решено
было отделаться совершенно от архиепископа Севильи Лусеро и Хуана де ла
Фуэнте, которые опозорили все эти провинции и агенты которых в большинстве
случаев не признавали ни Бога, ни правосудия, убивая, воруя, оскорбляя
девушек и женщин, к стыду и великому позору религии. Убытки и бедствия,
причиненные дурными слугами инквизиции моей стране, так велики и
многочисленны, что нельзя не быть удрученным всякому, кто бы он не был' {Это
неизданное письмо находится в рукописях королевской библиотеки в Мадриде,
где я снял с него полную копию, находящуюся в моих руках. Его нет среди
напечатанных писем Гонсальво Айоры.}.
XI. Кордовские события вынудили огромное количество лиц обратиться в
Рим. Папа решил разобрать дело маркиза де Приэго, узников и собственников
домов, которые Лусеро велел разрушить, как служившие помещением для синагог.
Вследствие этого он выпустил бреве с поручением дому Франсиско де Майорке,
епископу Тагасты [436] и коадъютору [437] архиепископа Толедо, расследовать
все излишества, которые позволили себе Лусеро и другие должностные лица
инквизиции Кордовы. В то же время папа отдельным бреве поручил дому Педро
Суаресу Десе, избранному архиепископом Сан-Доминго [438] в Америке,
разобрать процесс, начатый вследствие передачи полномочий главным
инквизитором Севильи против тех, кто принимал участие в возмущении,
вызвавшем побег узников святого трибунала, а также арест и заключение в
тюрьму прокурора, секретаря и двух канцелярских служащих кордовской
инквизиции. Однако, назначив 8 ноября 1507 года кардинала Сиснероса
апелляционным судьей, папа уполномочил его перенести к нему все дела,
начатые апостолическими комиссарами.
XII. Кардинал тотчас занялся кордовским делом, продолжение коего было
поручено двум прелатам. Он отрешил от должности Лусеро и велел заключить его
в Бургосе. Ту же меру он употребил относительно двух свидетелей, которые
были сильно заподозрены в даче ложных показаний, потому что часть обвинений
была так нелепа, что ей нельзя было верить на основании здравого смысла.
'Едва ли можно представить себе столь важное дело, - писал в 1508 году
член совета Индий Педро Мартир д'Англериа, - как эта мнимая история о
молодых девушках, которые никогда не покидали отцовского дома и которые, как
уверяют, отправились из глубины Кастилии в город Кордову через большую часть
Испании, чтобы поработать в синагогах над восстановлением еврейской религии.
Какие основы просвещения и учености можно найти у робких девственниц,
которые видели только внутренний уют семьи? Какую выгоду рассчитывали они
