10 Иными словами, одно из отличий человека от животных состоит в том, что его действиями и поступками управляют не только природные склонности или соображения о выгоде, но и этические нормы, определяющие дозволенное и запрещенное поведение. Эти нормы не могут быть врожденными, но, согласно Ибн Сине, привычка к ним воспитывается в людях с детства и их выполнение постепенно становится для человека естественным. — 197
11 Ибн Сина, таким образом, относит к сфере 'умозрительного разума' то, что мы назвали бы логикой и онтологией, а к сфере 'практического разума' — то, что именуется эстетикой и этикой. В первом случае разум оперирует отвлеченными понятиями вне их связи с материей (чистыми идеями), во втором случае, даже если такие общие понятия и мыслятся, то только в связи с чем-то конкретным и индивидуальным. Отвлеченность от материи или связанность с ней тех понятий, которыми оперирует разум, и служит для Ибн Сины критерием разделения «умозрительной» и «практической» его сфер. — 198
12 Газали Абу Хамид (1059–1111) — видный мыслитель арабского средневековья. В публикуемом фрагменте одного из основных сочинений Газали представлена его критика в адрес арабских перипатетиков. — 200
13'…все их рассуждения…' — Газали имеет в виду взгляды представителей арабского перипатетизма в вопросах о душе и разуме, с которыми читатель мог познакомиться на примере отрывков из произведений Фараби и Ибн Сины. — 200
14 Суфии — представители суфизма, т. е. мусульманского мистицизма. Первые суфии появились в VIII в.; сложившиеся в дальнейшем их объединения (ордены) просуществовали до наших дней. Возникновение развитого философского учения в лоне суфизма относится к XII–XIII вв. (т. е. спустя столетие после смерти Газали), но представление о некоторых его основных положениях можно получить по тем тезисам, которые выдвигает Газали в полемике с перипатетиками. — 200
15 Миры всевышнего Аллаха — Газали имеет в виду не миры в космологическом смысле (населенные планеты), а всевозможные виды вещей и существ, на которые можно подразделять окружающую человека действительность. — 200
16 Новое око — имеется в виду то, что суфии называют 'оком сердца', или 'оком внутреннего видения' — орган интуитивного, над-разумного постижения. 'Оком сердца' человек способен увидеть в вещах скрытое, т. е. скрытое от разума и чувств всеприсутствие бога в мире. Согласно учению суфиев, разум постигает различие вещей, но он не может увидеть того, что объединяет их: все вещи в мире являются не чем иным, как более или менее ярким, более или менее ограниченным проявлением бога. — 201
17 'Ибн Рушд Абу Вали (1126–1198), латинизированное имя Аверроэс — последний из крупных оригинальных представителей арабского перипатетизма. В трактате, отрывки из которого воспроизведены в данном издании, Ибн Рушд защищает права разума на независимость от жестких догм религии, прикрытую маской 'аподейктического толкования' священных текстов. — 202
18 Риторики — люди, способные только к обыденным рассуждениям, а потому постигающие лишь буквальный смысл сказанного или написанного; диалектики — люди, способные делать некоторые умозаключения, но не слишком глубокие и подчас ошибочные; аподейктики — люди, достигающие глубин достоверного познания истины с помощью разума. Они могут излагать свои воззрения в форме аподейктического толкования священных текстов, когда развиваемое философское учение искусственно связывается с какими-то положениями этих текстов, но по своей сути противоречит догмам вероучения. — 203
РУССКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ XI–XVII ВЕКОВ
В русском средневековье антропологическое направление философской мысли было одним из основных. Своеобразие русских философских представлений о человеке, его призвании и назначении в мире определялось многими обстоятельствами.
В отличие от славянского язычества (основными мировоззренческими доминантами которого были антропомор-физация природы и натурализация человека) и эллинского типа культуры (где мерой всех вещей являлся героизированный человек) принятое Русью христианство диктовало качественно иную концепцию человека. Основой всех основ и мерой всех вещей стало высшее духовное субстанциональное первоначало.
Бог средневековья — это не только религиозное представление о Творце мира и его Промыслителе, но и философское понятие о единой трансцендентной субстанции (ибо он вечен, бесконечен, обладает абсолютным бытием), соединенное с нравственным идеалом-максимумом человеческих способностей (ибо он всемудр, всеблаг, всемилостив). К этому ключевому для средневекового сознания сверхпонятию сводились все модусы природного, социального и личного бытия, вокруг него и через него осмыслялись все коренные вопросы человеческого существования, потому так часто оно звучит в средневековой речи и проступает во всем разнообразии творений культуры феодальной эпохи.
В сравнении с предшествовавшим периодом господства до-монистического сознания человек бесспорно умалился перед лицом беспредельного Абсолюта, однако его малость рассматривалась не как повод для унижения, но как предпосылка для развития. Через осознание своей малости, греховности, даже ничтожности перед абсолютностью идеала и в стремлении к нему человек получил перспективу духовного развития, его сознание становится динамично направленным к нравственному совершенствованию. Однако общая для христианства идея постоянного морального обновления по-разному интерпретировалась и имела существенные отличия в трактовке человека и его предназначения в католицизме и православии.
Русь, естественная восприемница культурных традиций Византии, так же, как и последняя, испытывавшая мощное давление с Запада и Востока, с неизбежностью должна была создать военно- политическую систему с жестким подчинением личности государственным интересам.
Экстремальность человеческого существования в нашей истории, характерная не только для средневековья, имела своим следствием формирование определенного человеческого идеала, образцов поведения. Именно с тех времен вырабатывается яркий национальный тип подвижника, борца за веру, страдальца за истину.
Происходит поляризация идей: необходимая для стабильности общества государственная идеология принимает все более безличностный характер, а противостоящее ей персоналистское начало перемещается все далее в сферу духа, культуры, нравственности. В условиях сильной централизованной власти давление христианской догматики на философскую мысль было значительно большее, чем в Западной Европе, поэтому реализовалась она, как правило, в летописях, поучениях, житиях, в исторических, литературных и других памятниках и документах эпохи. Все это наложило особый отпечаток на понимание роли и места человека в обществе.
Следуя Священному Писанию, основываясь на авторитете патриотической литературы, русские мыслители обращались к сложной диалектике человеческого бытия, раскрывали непрестанную борьбу добра и зла в человеческом обществе, побуждали личность идти по нелегкому пути морального совершенствования. Образная притчевая форма, взволнованность, большое художественное мастерство характерны для этих произведений. Отвлеченное теоретическое знание переводилось в практическую плоскость, в нем акцентировалось гуманистическое начало. С особенной силой звучали частые и настойчивые призывы к добру, состраданию, милосердию, преодолению жестокости, варварства, господства грубой силы.
Совесть, нравственная чистота, стремление творить добро, совершать духовные подвиги становится стержнем личностного самосознания, поведения лучших представителей русского народа, гарантами его социального развития (феномены Достоевского и Толстого — в немалой степени результат передающегося от поколения к поколению, идущей со времен Древней Руси традиции нравственно-обостренного отношения к жизни и самому себе). Средства нравственного, духовного становления, борьбы личности против ее
