«О текущем моменте» № 2(74), 2008 г.

государственным институтам, С.Вальцев пытается возложить на «настоящую элиту» те функции, которые она в принципе нести не может в силу того, что «настоящая элита» - грамматически «имя собирательное», а не реально существующая социальная группа, представители которой осознают и свою общность и миссию, которую С.Вальцев на неё возлагает. В основе этого лежит самовластный характер концептуальной власти [5] и поддержки Свыше тех её носителей, которые ориентируются на созидание на Земле усилиями самих людей и Божьим водительством - Царствия Божиего: как сказано в Коране «Бог лучше знает, где помещать Своё посольство». Т.е. притязания на миссию «настоящей элиты» могут быть, но если они не поддерживаются Свыше, то чем активнее притязающие - тем больше пузырь несбыточного и тем тяжелее последствия.

После приведённого выше фрагмента о задачах «настоящей элиты» С.Вальцев переходит к описанию алгоритмики развития общества, которую он называет «механизмом развития общества», ещё раз смешивая в своём миропонимании два различных явления [6]:

«В ходе количественного и качественного разрастания общества в нём появляется элита, которая со временем берёт на себе профессиональное исполнение процессом управления обществом.

У людей наличествуют потребности. Это есть отправная точка в анализе механизма создания, функционирования и развития общества. Потребности бывают материальные и духовные. Потребности общества формируются благодаря взаимодействию двух факторов - внутреннего и внешнего. Внутренний фактор - доминирующие ценностные ориентации, формирующие мировоззрение общества. Внешний - конкретная историческая ситуация. Например, большинство людей ценят безопасность (это мировоззренческий аспект), во время войны возникает угроза этой безопасности (это ситуативный аспект). В результате общество требует от элиты организации отпора внешней агрессии. Элита пытается организовать народ для решения этой проблемы.

Если же элита не способна или не хочет разрешать проблемы, поставленные жизнью перед обществом, то общество не всегда деградирует, потому что появляется новая элита, адекватная данному этапу развития общества. В этом и заключается механизм развития общества. Сам по себе народ [7] способен на революционные выступления, но они никогда не умеют успех, будь то восстание Спартака или бунт Степана Разина. Только тогда, когда потребности в изменении институтов общества осознает часть элиты, только тогда становится возможным свержение старой элиты и последующие социальные преобразования. Как правило, приход новой элиты сопряжён с нарушением стабильности в обществе, но это часто единственный способ спасти общество от деградации. Алгоритм развития общества представлен иллюстративно [8].

Если же элита не способна разрешить проблемы, стоящие перед обществом, и не появляется новая элита, то общество деградирует. Процесс деградации может быть довольно долгим, но точку в этом процессе, как правило, ставит внешняя сила - другой народ».

Этим выводом С.Вальцев завершил свою статью.

____________________

Главный недостаток того подхода к рассмотрению проблематики общественного развития и социальных кризисов, которому последовал С.Вальцев, состоит в том, что контекстуально обусловленный смысл, придаваемый им словам, подавляет и искажает их словарные значения, которые более или менее общеупотребительны. Выражение собственных мыслей на основе такого подхода исключает однозначность понимания текста и речи и не позволяет понять существо рассматриваемых им процессов и дел.

То же касается и употребления готовых формулировок, в которых выразился этот подход, в том числе и при цитировании (в данном случае - итальянского «элитолога» Г.Моска): это - надёжное средство для того, чтобы стать заложником чужих ошибок.

В частности, термин «элита» неоднозначен по своему пониманию даже в своём словарном значении:

· элита вообще - «лучшие, отборные» (“Советский энциклопедический словарь”, Москва, “Советская энциклопедия”, 1986 г., стр. 1533);

· по отношению к обществу элита - «лучшие представители общества или какой-нибудь его части» (“Толковый словарь иноязычных слов” под ред. Л.П.Крысина, Москва, издательство «Русский язык», 1998 г., стр. 825).

Т.е. изначально употребление термина «элита» предполагает субъективизм выбора, обусловленный нравственностью и миропониманием: 1) определённого набора параметров отбора, которые должны соответствовать тем или иным объективным обстоятельствам, 2) по отношению к каждому параметру - значения определений «лучший», «превосходящий других» представителей некоего множества по каждому из параметров отбора, 3) упорядоченностью набора параметров по приоритетам значимости для субъекта каждого из них.

Соответственно такому статусу слова «элита» в языке всякое общество объективно -«многоэлитно». Его многоэлитность - объективная основа того, что одна и та же социальная группа по мнению одного - «настоящая элита», а для другого она же - «псевдоэлита» либо «контрэлита» или «позор человечества».

Вследствие такого исторически устойчивого значения слова «элита» упражняться в дефинициях на тему разграничения «элиты», «псевдоэлиты», «контрэлиты», «господствующего класса», пытаясь придать полученным фикциям общекультурное значение достоверного знания, - напрасная трата времени в попытке преодоления объективной сути Русского языка.

По этой причине в КОБ в термине толпо-“элитаризм” все производные от слова «элита» языковые конструкции заключаются в кавычки на протяжении всего времени деятельности ВП СССР.

Кроме того само по себе слово «элита» вовсе не подразумевает, что функция управления обществом - неотъемлемое свойство или хотя бы право той или иной социальной «элиты», как некоего множества, представители которого превосходят остальных членов общества по каким-то качествам, включая и способность к осуществлению управленческих функций общественной в целом значимости.

То, что С.Вальцев именует «господствующим классом», который некоторым образом вне зависимости от своих нравов и этики осуществляет управление обществом, это - одна из множества «элит», представители которой выиграли (либо непрестанно выигрывают) в борьбе за обладание тем социальным статусом во внутренней структуре общества, с которым действительно в этой исторически сложившейся структуре общественных отношений связаны некоторые властные полномочия и функция реально осуществляемого управления общественной в целом или региональной значимости.

Иными словами, вопрос в том, какая из «элит» завоюет в исторически конкретном обществе тот статус, который С.Вальцев именует «господствующим классом». Если это - мерзавцы, которых С.Вальцев именует термином «псевдоэлита», то это означает одно: общество не в состоянии вырастить достаточного количества праведных людей, которые бы состоялись в качестве управленцев и не позволили бы так называемой «псевдоэлите» овладеть статусом так называемого [9] «господствующего класса». И у общества в этом случае нет и не может быть никаких надежд на то, что элита мерзавцев и недоумков сама собой осознает свою суть и преобразится в так называемую «настоящую элиту»: хотя некоторые её представители - под давлением обстоятельств, подчас весьма жестоких, способны одуматься и перейти от мерзостно-корпоративных нравов и этики - к более человечным.

Тем не менее, в обществе действительно воспроизводится некоторое множество людей, которые убеждены в том, что именно они - якобы «лучшие» потому, что объективно превосходят других, прежде всего, - по показателям «интеллектуальной мощи» и эрудиции, вследствие чего право на власть над остальным обществом - их неотъемлемое право.

Однако, как показывает история, в социальных корпорациях, складывающихся в обществах на основе убеждённости их участников в том, что «они - лучшие и потому имеют право…», в действительности проявляются те же закономерности стадно-стайного поведения, которые вновь «открыли» учёные из Лидса и Утрехта, и на которые (не зная об их «открытии») «пастырь» Тихон Шевкунов вознамерился посадить сценарий «православного ренессанса» Россионии.

Поэтому, на наш взгляд, оценка в КОБ так называемой «социальной элиты» как толпы в смысле