? Ох, Лот, Лот… Стар ты стал… И ни на что не годен. Как калека… Это ты—то!.. Ты ? высокий, сильный, у тебя светлые густые волосы, лицо доброе и ласковое, и глаза добрые, но только отчего—то грустные… Видишь, ты какой! И ? никому не нужен… Да… Вот именно. Хе—хе, ? он негромко смеется, надтреснутым и неестественным смехом. ? Да, Лот… Все теперь кончено… Все…
На секунду—другую он умолкает, а вслед за тем неожиданно тихо, будто воскрешенное время, казалось, навсегда спугнутое и пропавшее, раздается под сводами подвала странная торопливая речь. Лот вспоминает ? он снова весь там, в неясном трепещущем прошлом…
? …Тебе удобно?
? Да.
? Не холодно?
? Нисколько.
? Ну, и слава богу…
Да, Лот, все в прошлом. Ты, безусловно, прав. Оно ? как тонкая паутинка. Чуть потянешь, нажмешь ? и нет его… Порвалось. Безвозвратно. И ты, Лот, лелеешь его. Оно дороже тебе всего на свете. Но помнишь ты, Лот, ведь когда—то и оно было настоящим. Ты был тогда ? как пилот, еще неопытный и только начинающий летать. Ты потерял свое настоящее. Паутинка жизни оборвалась ? и не осталось ничего. Нерадивый пилот, ты проспал ясный летный день и вместе с ним ? свое счастье. Для тебя осталось только прошлое. Только прошлое… Что ты скажешь на это, старик?
А на улице ? осень. Дует, словно тщась неведомо кого догнать, промозглый ветер, сыплет дождь. Пусто в мире. Стоит осень ? давняя, печальная, но почему—то совсем не золотая…
Капля катится по крыше… Переливается, вытягивается, падает…
Дзын—нь!..
И разлетается на тысячи сверкающих осколков…
