– Сейчас ведь у него зубной боли нет? Нет. Это факт, – продолжил я. – Вы со мной согласны?
– Так оно и есть, – согласился барон фон Харков.
– Но она у него была?
– Была, – согласился барон.
– Однако зубная боль была у него не всегда – это тоже факт.
– Бесспорно.
– Значит, зубная боль появилась у него в какой-то определенный момент.
– В этом у меня тоже нет сомнения.
– А это значит, что зубная боль г-на тромбонаря и сам тромбонарь суть две различные сущности. Есть возражения?
– Возражений нет, так как если бы г-н тромбонарь и его зубная боль были единосущны, то он был бы вынужден страдать от нее с рождения, чего на самом деле не было.
– Ну и куда же она теперь делась, эта зубная боль? Обязана ли она была погибнуть вместе с самим, если мне позволено будет сотворить новое слово, боленосцем? И если да, то почему?
– Вопросики-то на засыпку, друг мой.
– Не может быть, чтобы зубная боль была обязана пропадать вместе с боленосцем, ибо она существовала и прежде, то есть задолго до того, как появилась именно у него. Вы согласны?
– Согласен.
– Однако, поскольку покойник по определению не может страдать от зубной боли, это значит, что он покинул ее, и она осталась вынуждена существовать одна.
– Несомненно.
– Может быть, зубная боль вообще не существует?
– Это как?
– Существует лишь зубная не-боль, бывшая единосущной с тромбонарем до того самого момента, пока не решила его покинуть; тогда-то у него и возник тот дефект, который мы ошибочно называем зубной болью, хотя ее как таковой не существует.
– С какой же стати он тогда так страдал?
– Это разные вещи. Он страдал на уровне обыденной реальности, то есть, так сказать, в низшем мире, тогда как мои рассуждения касаются вещей высших.
– Пожалуй, вы правы.
– Отсюда следует вывод, что зубная не-боль г-на тромбонаря осталась жить и теперь ведет где-то совершенно самостоятельное существование. Вы с этим согласны?
– Вполне.
– Возможно также, что зубная не-боль – одна-единственная на весь мир, и ее просто не хватает на всех и каждого, – вроде короткого одеяла, которое как ни натягивай, а все равно на холоде остается то нога, то рука, то колено, то, пардон, задница. Короче, какая-то часть человечества всегда бывает вынуждена страдать от отсутствия зубной не-боли, то есть попросту чувствует, что у нее болят зубы.
– Туг, по-моему, вы попали в самую точку.
– Однако из этого следует, что в мире всегда есть некоторое, причем достаточно точно определимое количество людей, страдающих в данный момент зубной болью. Пройдя или, лучше сказать, уйдя от одного из них, она всегда находит себе нового боленосца.
– Ну да, это как спишь под коротким одеялом: колени прикрыл, а локти мерзнут.
– Именно так. Надо было бы провести статистическое исследование, чтобы выяснить, какое количество людей в одно и то же время испытывали зубную боль, и тогда можно было бы доказать, что зубная не-боль есть самостоятельная вещь в себе.
– Такую статистику собрать будет трудно.
– Это вы так думаете, – возразил я.
– А здесь это и вообще невозможно, – вздохнул барон.
– Тут вы абсолютно правы: мы здесь одни.
– Однако в статистику-то, если уж делать все грамотно, следовало бы включить и коров, которые тоже ведь страдают от зубной боли?
– Вы полагаете, что в статистический анализ нужно включать и животных? Лошадей, кошек, змей, слонов и улиток? Вот уж, ради всего святого, только не улиток, – возразил я.
– Почему же, – удивился барон, – ведь у улиток тоже есть зубы.
– Нет! – воспротивился я.
– Да!
– Нет!
– Да!
– Хорошо, – сказал я, – однако все равно зубная не-боль улиток качественно отличается от зубной не-
