Традиции: Кружева над крышей
На высоком берегу полноводной Сухони уже не один век стоит город Тотьма. Могучие леса, непроходимые болота, чистые озера окружили его со всех сторон. До ближайшей железной дороги — в областном центре Вологде — две сотни километров. Но как раз это и позволило городу на Сухони сохранить свою первозданность.
Почти все дома здесь в один, реже в два этажа, в основном деревянные из толстенных смолистых бревен. И раньше, и теперь это главный строительный материал. Кругом-то тайга. Из камня здесь строили только храмы. Самые древние из них были возведены в XVIII веке.
Печные трубы прикрыты от непогоды не обычными жестяными зонтиками, а украшениями в виде крутящихся мельниц, императорских корон, диковинных замков, парящих птиц, беседок. Такой «головной» убор печных труб здесь называют дымниками.
Теперь уже невозможно установить, над каким домом в Тотьме появился первый дымник, кто его придумал и сделал. Впрочем, в Соляной слободе города местные жители уверяют, что ажурный наряд над трубой — выдумка и дело рук некого печника Василия, работавшего в городе в середине XIX века.
Приглянувшееся местным жителям, железопросечное искусство стало в Тотьме делом распространенным. Его освоили не только печники, но и кузнецы, каретники, кровельщики и даже каменщики.
Конструктивно все дымники одинаковы, да и что нового можно выдумать в устройстве обычного жестяного колпака. Зато по сюжету и исполнению рисунка двух одинаковых не найдешь.
Тотьменские узоры всегда легкие, радостные, светящиеся. Каждая такая конструкция украшена еще ажурным пропильным орнаментом. Это ромбы и круги, «червонки» и бутоны, травинки и стрелы… Порой кажется, что вся эта красота не вырезана из железа, а сплетена из серебряной нити.
Если на доме несколько труб, то непременно все они украшены дымниками. И сегодня в городе есть мастера, способные украсить трубы, венчающие свежевыстроенный дом, железным кружевом.
Игорь Константинов | Фото автора
Символ веры: Смиренья ради вознесенные
Уникальное и величественное зрелище являет собой этот природно-архитектурный ансамбль. Его устроители изначально не столько заботились о внешнем благообразии, сколько, будучи сосредоточены на его внутренней значимости и точности функционального применения, достигли небывалой высоты в умении создавать поистине музыкальную гармонию между природой, как таковой, и природой человеческого быта. Так идеальное содержание облекается в идеальную форму.
Почти у каждого современного человека, даже не очень искушенного в вопросах христианской истории и церковных традиций, при словах Афон или Святая Гора возникает ряд достаточно достоверных ассоциаций с неким «монашеским царством» со своими «подданными» — монахами, отшельниками, всецело посвятившими себя Богу, ушедшими от мирской суеты в поисках уединенной жизни, позволяющей сосредоточиться на так называемом «духовном делании», иначе говоря — строгом посте, молитве и праведном труде. Известно также, что традиции этого «царства», зародившись когда-то в первые века христианства, никогда не прерывались и, развиваясь, дошли до наших дней, образовав такое истинное чудо света, как Святой Афон.
Но далеко не каждый, даже весьма сведущий в вопросах истории религии, знаком с другим, не менее уникальным и впечатляющим явлением христианского мира, расположенным в самом центре современной Греции и носящим столь колоритное и загадочное имя — Метеора.
Древнегреческий глагол нефецтйъц, от которого и произошло это название, имел довольно широкое семантическое применение: чаще всего он встречался с таким значением, как приподнимать что-либо высоко к небу или возвышать. Не менее часто употреблялся он и как метафора — восхвалять или возносить; был применим также в значении с таким несколько аллегорическо-поэтическим оттенком, как отплывать на корабле или отрываться от матери-земли.
Что же такое это «нечто», оторванное от земной тверди, возвышенное, всем своим существом и своим бытием обращенное к небу? Так вот, этим «нечто» стало творение рук человеческих, и более того, плодом его высокодуховной жизни и нравственного подвига…
Еще каких-нибудь полвека назад, когда между скалами и утесами Метеоры еще не существовало «встроенной» асфальтированной автомобильной дороги, дальнейшее продвижение на северо-запад Греции во многом было невозможным, по крайней мере, очень опасным предприятием, требующим специального навыка, опыта и даже риска. Пустынной была Метеора — лишь монастыри да монахи, достижения цивилизации были незнакомы этим местам.
Высокие монастырские стены стали практически естественным продолжением некоторых природных скал. Центральные соборы монастырей, возвышающиеся своими изящными византийскими куполами над строго-спокойными и мощными стенами, создают незабываемый образ: некое подобие венцов или царских корон, украшающих непреклонные «главы» неприступных вершин. Так многие почти остроконечные вершины Метеоры «увенчаны» монастырями. В настоящее время крупных монастырей осталось только семь, но когда-то их насчитывалось более двадцати. Большинство из них было основано в XIV веке, однако первые аскеты появились здесь гораздо раньше; по некоторым данным, это могло произойти в период расцвета Византийского анахоретства, то есть в V — VI веках, когда многочисленные пещеры этих скал заселялись монахами-отшельниками. Несколько позже стали появляться скиты и общежительные монастыри. Так, по преданию, в XII веке на горе, где сейчас находится монастырь св. Стефана, возник первый скит.
Общежительные монастыри обычно основывались на месте старых скитов, а иногда и путем объединения таковых под единым началом. Известны также многочисленные примеры, когда новое образование шло путем добровольного расселения какого-нибудь большого и обязательно с сильными традициями монастыря. Так, некий старец Григорий со своим послушником Афанасием и некоторыми другими монахами-аскетами, покинув Афон, переселились в Метеору, основав новый монастырь. Часто ктиторами, то есть устроителями монастырей, становились родственники или братья, как, например, монахи Феофан и Нектарий, воздвигшие монастырь св. Варлаама. С конца же XIV века, а особенно в XV, стал наблюдаться некоторый упадок монастырской жизни, объяснимый лишь разрушением Византии и захватом Фессалии турками-османами в 1393 году. Но уже в конце XV века появилась заметная тенденция к возрождению, которая формировала в себе новую, «поствизантийскую» архитектурную и иконописную традицию, ярко проявившуюся на островной Греции, а также на юге Италии, куда эмигрировала большая часть византийской интеллигенции. Такие центры имели место и в материковой части Греции, однако, встречая огромные социально-экономические трудности, быть может, не всегда проявляли себя достаточно ярко. Одним из крупнейших таких «поствизантийских» центров, своего рода бастионом византийской культуры, оставалась Метеора.
Справедливости ради следует заметить, что почти весь период «туркократии» в Фессалии (где-то с 1393 года) монастыри развивались достаточно стабильно. Так продолжалось вплоть до начала XIX века, когда Метеора познала сильнейшее разорение от войск Али-Паши — Османская империя уже была близка к
