— Да! Печально, конечно. Но, дорогой гость Георгий! Неужели вы думаете, что Иосиф Виссарионович Сталин знал обо всем этом?
— Э-э, бросьте! — резко ответил я. — Согласитесь, трудно поверить, чтобы глава государства не знал о судьбе почти двадцати миллионов его верноподданных.
Опять стало тихо. Совсем тихо. Слышно стало, как через открытое окно в ночи звенели цикады... Прозвучало несколько резких фраз по-грузински, обращенных к тамаде. Мне показалось — спрашивали, что делать?..
Хозяин растерянно молчал. Потом, исподлобья тяжело взглянув на меня, допил вино из фужера, перевернул его вверх донышком и, решительно поставив на стол, поднялся. Его примеру, словно по команде, последовали и все остальные... Застолье закончилось. Уже на улице, по пути в гостиницу, я сказал Гиви Зардиашвили, провожавшему меня:
— Извини, Гиви! Понимаю, что подвел тебя, но иначе не мог, поверь, — они достали меня!.. Сначала реквием... потом это... Нет!.. Не могу, нет!
— Ладно. Не переживай! Все правильно сказал, — успокоил меня Гиви. — Лучше ответь: ты это серьезно?
— Что именно?
— Ты... это, действительно, пил за Ленина?
— Нет, конечно! — рассмеялся я. — Это придумалось вдруг! Применительно к этой компании... В подобных ситуациях я всегда пью за Константина Сергеевича Станиславского.
