императорскую Россию… Напоминаем, что этот юбилейный проект осуществляется журналом совместно с Международным благотворительным фондом имени Д.С. Лихачева.
Первое крупное выступление рабочих в 1913 году началось 9 января, в восьмую годовщину «Кровавого воскресенья». Бастовали на Выборгской стороне, на Путиловском заводе, за пять дней полностью охваченном забастовкой. Работа возобновилась лишь 18 января, после того, как было арестовано около 80 зачинщиков и среди них – весь состав Нарвского районного комитета большевиков. Годовщина печально известных Ленских событий в апреле того же года вывела на улицы 85 тысяч рабочих – в городе с 2,5- миллионным населением насчитывалось около полумиллиона пролетариев, трудившихся на 824 петербургских фабриках и заводах. Одной из причин роста стачечного движения было то, что рабочие перестали бояться массовых увольнений.
В промышленности стала ощущаться нехватка квалифицированной рабочей силы, что было связано со стремительным экономическим подъемом, переживаемым в то время Российской империей. За 5 лет, начиная с 1909 года, производительность основных отраслей промышленности увеличилась вдвое, ставшие урожайными 1909—1913 годы привели к существенному росту экспорта зерна, что, в свою очередь, способствовало притоку капитала как в промышленность, так и в сельское хозяйство. На крупнейшем предприятии Петербурга – Путиловском заводе в год производилось продукции на 17,5 миллиона рублей. На предприятии работало 14 тысяч человек, изготавливавших паровозы, железнодорожные вагоны, сталь, сортовое железо, рельсы, снаряды, лафеты. В 1913 году к Путиловскому был присоединен Невский судостроительный завод с мартенами и механизированными станами, 16 ноября того же года в строй вошла Путиловская верфь – наиболее совершенная по своему оборудованию во всей России. На Металлическом петербургском заводе производили паровые турбины, на заводе Нобеля – двигатели для трансмиссий, компрессоров и электростанций, на заводе Лесснера – паровые котлы, холодильные машины, мины, снаряды, торпеды. Процветало и текстильное производство, составлявшее 1/5 часть всего объема промышленности города: Невская ниточная и Российская бумагопрядильная мануфактуры, Невская бумагопрядильня. На Гутуевском острове, где с вводом в строй в 1885 году Морского канала разместился Петербургский торговый порт, длина причальной линии составила к 1913 году почти 6 километров. Во время навигации, продолжавшейся 220 дней, у причалов швартовалось до 5,5 тысячи судов. А общий грузооборот составлял 5,6 миллиона тонн в год. Соответственно росту производства увеличивалась и заработная плата рабочих. Квалифицированные мастера получали больше 40 рублей в месяц (для сравнения: килограмм картофеля стоил тогда 2,5 копейки, десяток яиц – 16 копеек). Правда, значительная часть заработка уходила на оплату жилья. Но в начале ХХ века уже активно строились дома с дешевыми квартирами, предназначенными для рабочих семей: в 1904—1906 годах на Васильевском острове появился «Гаванский» рабочий городок, на Лесном проспекте Выборгской стороны в 1912—1913 годах выросли дома для рабочих завода Нобеля. Расширение города рабочими кварталами шло преимущественно в южном и юго-западном направлениях (Московская и Нарвская заставы) и вверх по течению Невы.
…Там чернеют фабричные трубы,
Там заводские стонут гудки.
За казармами Морского экипажа у Никольского собора тянулись кварталы деревянных и каменных домиков с дощатыми заборами, огородами и садами, в которых жили мелкие ремесленники и торговцы, отставные чиновники и бедные интеллигенты. Четырехэтажный доходный дом на углу Офицерской и реки Пряжки (ныне улица Декабристов), выбранный Блоком, был построен в 1870-х, в те годы он считался самым большим в округе. Но спустя 30 лет Английский проспект, Торговая, Мастерская и другие коломенские улицы уже были плотно застроены современными домами. На Офицерской, 60, через дорогу от дома Блока, архитектор А.А. Бернардацци в 1910 году построил «Дом-сказку», щедро украшенный прихотливыми орнаментами модерна (во время Великой Отечественной он был разрушен при бомбежках). В 1913 году на Псковской улице, 8, за Воскресенской церковью, инженером В.П. Кондратьевым был сооружен собственный доходный дом доселе небывалой в Петербурге высоты – в 8 этажей. Из окон квартиры Блока на последнем этаже была видна Пряжка, а за приземистыми строениями Матисова острова открывалась широкая Невская губа, откуда тянуло свежим морским ветром. Густо теснились корпуса строящихся судов, цеха и портальные краны Адмиралтейского судостроительного завода. На стапелях кипела работа. Русский военный флот успешно залечивал раны, нанесенные Цусимой. На Адмиралтейском и соседнем с ним Франко-Русском строились новые крейсеры, миноносцы, канонерки, велся ремонт корабельной техники.
Блок, родившийся в «ректорском флигеле» университета на Васильевском острове, с детства был окружен атмосферой высокого интеллекта и передовых общественных идей. Для его деда, академика А.Н. Бекетова, ректора университета и Бестужевских женских курсов, равно как и для тестя – великого химика, экономиста и метролога Д.И. Менделеева, – казалось несомненным, что труд интеллигента просто обязан быть оправдан реальной пользой, способствовавшей улучшению жизни простого народа. А вот для поколения Блока ответы на больные вопросы современности были далеко не столь однозначными – слишком уж сложной казалась окружающая действительность. …Блок выглянул в окно: так и есть. По зеленому откосу обрывистого берега Пряжки прогуливалась очередная парочка девиц в белых платьях и широкополых шляпах, задирающих головы в надежде увидеть, не мелькнет ли за стеклами силуэт обожаемого поэта…
Популярность стихов Блока в это время достигла апогея. Бесконечные признания, записочки и телефонные звонки, досаждавшие ему постоянно, раздражали поэта, для которого «незнакомки, дымки севера» не были расхожими клише, но служили знаками чего-то невыразимого, таившего в себе смутное предчувствие грядущих катастроф. Выйдя из печальной задумчивости, Блок понял, что уже опаздывает в издательство «Сирин», а ему еще необходимо было заглянуть к новому своему приятелю Терещенко. Не желая сталкиваться с почитательницами, Александр Александрович вышел из квартиры через кухню черным ходом и быстрым шагом направился в сторону Мойки – проходными дворами мимо дровяных сараев и конюшен. Хотя поселился он в Коломне недавно, эти места были ему хорошо знакомы. Между Офицерской и Мойкой находился Демидовский сад с театром, который в 1906—1909 годах занимала со своей труппой Вера Федоровна Комиссаржевская. Великая актриса пригласила к себе Всеволода Мейерхольда, первой значительной постановкой которого стал «Балаганчик» Блока в декорациях Николая Сапунова, а музыку написал Михаил Кузмин. Премьера состоялась 30 декабря 1906 года.
Пока шла работа над спектаклем, Блок подружился со многими, кто был связан с театром Комиссаржевской, а спустя несколько месяцев он увлекся одной из актрис труппы – Натальей Волоховой, которой и посвятил свой знаменитый стихотворный цикл «Снежная маска». В 1913 году Демидовский сад, в простонародье именовавшийся «демидроном», превратился в луна-парк, обустроенный различными новейшими аттракционами. В декабре там состоялось два скандальных представления набиравших силу футуристов: трагедия «Владимир Маяковский», исполненная автором и оформленная Павлом Филоновым, и опера Алексея Крученых и Михаила Матюшина «Победа над солнцем», с декорациями и костюмами, выполненными Казимиром Малевичем. …Перейдя Храповицкий мост у «Новой Голландии», Блок направился по Галерной улице в сторону Благовещенской площади (ныне площадь Труда), на углу которой, в доме 41, несколькими годами ранее он с женой Любовью Дмитриевной снимал небольшую квартирку во флигеле. Его «Прекрасная дама» в это время, сблизившись с Мейерхольдом, стала актрисой и вместе с труппой режиссерановатора гастролировала по провинциальным городам. Неутомимый Мейерхольд был в числе
