Но на смену капсюльным револьверам приходил уже новый тип – под унитарный патрон. В 1857 году в США фирма X. Смита и Д. Вессона положила начало производству револьверов со сквозными каморами под металлический патрон. Успех был столь явным, что «отставшая» фирма Кольта, дабы не нарушать патент, создала для новых своих револьверов унитарный патрон необычной «сосковой» формы, вкладывавшийся в камору барабана спереди.
В 1859 году военный министр России возбудил вопрос о замене в кавалерии дульнозарядных пистолетов нарезными казнозарядными револьверами. Испытали револьверы зарубежных и отечественных оружейников, но решение приняли промежуточное: рекомендовать офицерам для приобретения на свои средства револьверы Кольта и Лефоше. На вооружение официально приняли казнозарядный пистолет двухпульной системы Жилле-Труммера, но его биография ограничилась выпуском всего 100 штук. Первым в России официально получил револьверы Отдельный корпус жандармов: в 1860 году для него заказали в Бельгии и Франции шпилечные револьверы Лефоше, часть револьверов выпустил Сестрорецкий завод. Но револьвер с металлической рамкой и барабаном под унитарный патрон был пока сложен для массового производства. Ясно было, что еще не один год России придется закупать револьверы и патроны к ним за рубежом.
Продолжение следует
Семен Федосеев | Иллюстрации Юрия Юрова
Роза ветров: Притяжение Долины Смерти
Когда полтора века назад в калифорнийской долине Сакраменто был найден первый золотой самородок, тысячи людей по обе стороны от Атлантики потеряли покой. Блеск благородного металла вызвал приступ золотой лихорадки. Сотни искателей дарового счастья прибывали в Новый Свет. Этим людям предстояло пересечь весь Североамериканский континент, двигаясь вслед заходящему Солнцу в попытке обрести новую обетованную землю, которая сулила им достаток и благополучие.
Осенью 1849 года в Солт-Лейк-Сити собиралась в дорогу очередная партия золотоискателей, возглавляемая капитаном Джефферсоном Хаитом: им нужно было успеть перейти пустыню и горы Сьерра- Невада до снега. Иначе перевалы закроются, и тогда надежды на калифорнийское золото превратятся в пыль. Однако они вышли слишком поздно и потому, рискуя, избрали тяжелый, почти забытый, но короткий маршрут по Старой Испанской Дороге через южную часть гор, еще не заваленных снегом. Потом отклонились и от Испанской Дороги, решив еще вдвое сократить путь через пустыню.
Расплата за это роковое решение не заставила себя ждать – неопытные, не имевшие хорошей карты люди вскоре заблудились и попали в узкую межгорную долину, из которой никак не могли найти выхода – сплошная стена крутых гор преграждала путь на запад. Скудные запасы воды и продуктов таяли на глазах, а Провидение оставалось глухо к их мольбам о помощи. Им пришлось забить и съесть несколько волов из числа тех, что тянули повозки. Двое молодых людей отправились на поиски спасительного пути. Пройдя 400 км без карты через горы и пустыню, они вышли к ковбойскому ранчо, а затем, 26 дней спустя, вернулись к своим попутчикам и вывели тех, кто оставался в горной «ловушке». Но для кого-то путь к золотым приискам оказался дорогой в царство мертвых. Бросая последний взгляд с горного перевала назад, одна из спасенных женщин с горечью прошептала: «Прощай, Долина Смерти…»
Мрачная и опасная по рассказам и описаниям Долина Смерти лежала передо мной. Сегодня она выглядела как огромная разноцветная чаша, наполненная зеркальными озерами, ослепительно белыми соляными полями с черными венами рек и ручьев. Горы с заснеженными вершинами, с сиреневыми, синими и желтыми склонами обрамляли ее днище, удваиваясь отражениями в воде. Глядя на все это великолепие, я вспоминал совсем другую Долину Смерти и – не узнавал ее.
Пару лет назад мне уже довелось пересечь основную часть Долины – с юго-востока на северо-запад. За 10 дней я прошел пешком примерно 140 км. Воду приходилось нести на себе и переходы совершать ранним утром и перед закатом, чтобы избежать гнетущего зноя пустыни. Тогда Долина напоминала коричневую сковороду с желтовато-серыми горами где-то на горизонте и жгучим, слепящим солнцем – от нее веяло запахом раскаленной кухонной плиты, и вокруг все дрожало в сухом жарком мареве.
Мои нынешние впечатления и воспоминания подтверждали тот факт, что и внешний вид, и погодные условия Долины существенно меняются. И перемены эти зависят от дождей, выпадающих редко, без особых закономерностей, и лишь когда облакам удается перевалить через горные цепи, тянущиеся вдоль обеих сторон Долины.
В этот раз мне повезло – я застал Долину зимой, после дождя, с облачным небом, мягким солнцем и легким ветерком, не несущим ни пыли, ни раздражающей сухости. Въехав в заповедник с юга, из близлежащего Лас-Вегаса, я миновал щебнистую пустыню и остановился около самой низкой точки Западного полушария, лежащей на 86 м ниже уровня моря, в местности под названием Бэдуотер (Плохая Вода).
Через 20 минут ходьбы меня окружили бесконечные белые поля соляных многогранников – такыров, естественных образований, формирующихся при высыхании соляных озер. Два года назад путь сюда занял 3 изнурительных дня по однообразной щебнистой пустыне, и место это тогда казалось мистическим – с силуэтами человечков на горизонте и уходящими к подножию гор соляными многогранниками. Такыры, правда, были тогда не такими ослепительными – их покрывал слой пыли и глины, скопившийся за долгий засушливый сезон. Время от времени встречались соленые родники. Пить из них невозможно, даже если ты изнываешь от жажды – настолько солена изумрудно-кристальная жидкость, текущая из этих источников.
Еще полчаса на север – и я оказался на краю Дьявольского Поля для Гольфа – места необычного, немного опасного для пешехода и смертельного для автомобилей. Окаменевшая соль, изъеденная в течение многих лет дождями и ветром, смешанная с глиной и спекшаяся на солнце в стеклоподобную массу, состоящую из острых соляных пиков, покрывала этот участок долины коричневатым месивом, издали напоминающим вспаханное поле. Если по такому соляному пику сильно ударить молотком или ножом, то кусок откалывается со звуком разбитого стекла. Споткнуться здесь ничего не стоит, а падения в подобном месте очень неприятны, поскольку чреваты сильными порезами и синяками, и болят эти порезы нещадно – соль. За день пешего маршрута через Поле в мой прошлый визит подошвы прочных походных ботинок пришли практически в полную негодность.
Проехав еще немного на северо-запад, вдоль очень темных соленых ручьев, берега которых сияли на солнце белоснежными кристаллами соли, мимо местного «оазиса» – поселения Фернис-Крик, я оказался в одном из самых примечательных мест Долины – среди песчаных дюн. Вечером на фоне фиолетовых от заката гор дюны выглядели особенно величественно, создавая непередаваемое ощущение первозданности и покоя.
Ранним холодным утром следующего дня я перебрался на западные склоны Долины, к подножию пика Телескоп – самой высокой точке этих мест. Здесь, в скалистом каньоне Уайлдроуз, расположены килны – 10 огромных, высотой с трехэтажный дом, конусообразных древних печей для изготовления древесного угля. В XIX веке европейские поселенцы занимались рубкой леса в высокогорьях вокруг Долины и производством древесного угля для плавки серебряной и свинцовой руды. Килны проработали только год и были закрыты в связи с низким качеством руды и тяжелыми условиями существования в отдаленном горном лагере лесорубов.
Почти на самой северной оконечности Долины, в 140 километрах к северу от килнов, лежат черные шлаковые поля вулканического кратера Убехебе. Название это на языке местных индейцев – шошонов – означает «Большая корзина». Несмотря на солидный возраст кратера, исчисляющийся 3 тысячами лет, почвенный покров на шлаках все еще тонок, прерывист и скуден. Отдельные стебли и кустики видны там и сям в кратере, но в целом он представляет почти безжизненную пустыню. Идущая на юг от кратера Убехебе каменистая грунтовая дорога заканчивается через 40 км в небольшой долине Рэйстрек, сжатой горами Коттонвуд и хребтом Ласт-Чанс (Последний Шанс). Здесь находится, пожалуй, самое необычное, что можно встретить в национальном парке Долина Смерти, – скользящие камни. В этом загадочном месте на чрезвычайно плоской, ровной глиняной равнине разбросаны так называемые «самодвижущиеся» камни. Последние 50 лет исследований дали мало в плане объяснения того, как сотни камней, от мелких до весьма увесистых, могут двигаться в разные стороны, оставляя за собой грязевую борозду, поворачивая, пересекая свой собственный след, иногда в одиночку, а иногда
