не допустить соединения русских сил. Когда стало известно, что Чичагов направился на Северную Украину, Наполеон 5 (17) октября отдал приказ лишь дивизии Л. Бараге д'Ильера из корпуса Виктора 7 (20) октября начать продвижение от Ельни к Калуге. Он считал достаточно выделить одну дивизию для поддержки отступления главных сил[394].
Суть принятого плана действий Великой армии заключалась в идее маскировки отступления от Москвы. Французский император намеревался около половины своих сил бросить по Новой Калужской дороге, чтобы совершить обходное движение, минуя левый фланг русских войск. Поскольку по прямой от Тарутино до Смоленска ближе, чем от Москвы, то «Наполеону надо было потеснить русскую армию, чтобы уничтожить это ее преимущество»[395]. Кроме того, уже взятие Малоярославца обесценивало Тарутинскую позицию, поскольку угроза флангу и тылу Кутузова заставила бы его отступить. Маневрируя, Наполеон намеревался, не вступая в сражение, отбросить Кутузова, уничтожить русскую тыловую базу в Калуге, а затем совершить безопасное отступление через Ельню или Вязьму к Смоленску.
Детали плана можно уточнить из последующей переписки Наполеона. 7 (19) октября он отправил в зашифрованном виде сообщение Ю. Маре о начале предполагаемого движения. «Армия в походе… я решил идти на Калугу или на Вязьму перед приближением больших холодов и встать на зимние квартиры». Войска Нея и Мюрата должны были отвлечь Кутузова под Тарутином, в то время как главные силы – Богарне, Даву и гвардия – направлялись на Малоярославец. Понятовский получил приказ совершить марш от Вороново к Верее. В Москве остались войска маршала Э. Мортье, но по инструкции они должны были там находиться до утра 12 (24) октября, а затем направиться через Кубинское к Можайску [396].
Большое беспокойство Наполеон проявлял по поводу операционной линии. Было задержано отправление всех эстафет. Его переписка дает основание предполагать, что он планировал постепенно закруглить угол, упиравшийся в Москву, поэтапным переносом операционной линии. Сначала через Фоминское – Кубинское, потом через Верею или Вязьму, а затем по прямой – от Калуги к Ельне. 11 (23) октября он прямо приказал Бертье написать в Смоленск, «чтобы знали, что армия направляется на Калугу, там возьмет операционную линию на Ельню». Войскам же Виктора ставилась не только задача поддержать движение на Калугу, но и организовать операционную линию отступления через Ельню[397].
Перелом в судьбе кампании – отступление Наполеона из России
План Наполеона имел шансы на успех, если бы для русского командования направление его действий оказалось бы неожиданным. Но, по словам Д. В. Давыдова Великая армия «не могла сделать шагу потаенно, хотя спасение оной зависело от тайного ее движения мимо левого фланга нашей армии и от внезапного появления ее в Малоярославце»[398]. Кутузов предполагал, что Наполеон в ближайшее время должен покинуть Москву, поэтому разведке была поставлена задача бдительно следить за всеми перемещениями противника. Именно исходя из этой мысли, он под давлением генералитета (в первую очередь по инициативе Л. Л. Беннигсена) все–таки решил атаковать авангард Мюрата. Это нападение было отлично подготовлено в разведывательном отношении. Действия войсковой разведки были продублированы рекогносцировками графа В. В. Орлова–Денисова, К. Ф. Толя и Л. Л. Беннигсена. Командование перед боем реально оценивало численность войск Мюрата в 25 тысяч. Правда, в советской историографии долгое время господствовало мнение о преувеличенной цифре при исчислении Кутузовым сил Мюрата в 50 тыс., но тогда исследователи за основу брали реляцию, в которой Кутузов сознательно завышал численность противника[399].
6 (18) октября произошло Тарутинское сражение (во французской историографии называемое сражением под Винковым или на р. Чернишне) на границе Московской и Калужской губерний. Основные силы русской армии под началом Кутузова внезапно атаковали авангард Великой армии, которым командовал Мюрат. Причем решение атаковать значительно оторванный от основных сил Наполеона передовой отряд Мюрата было принято еще 3 (15) октября, были обследованы подступы к неприятельскому лагерю, подготовлены проводники и составлена диспозиция. План предусматривал внезапное нападение, окружение и уничтожение противника, но атака, назначенная на 5 (17) октября, была перенесена на другой день по вине штабных офицеров. Войска были разделены на четыре колонны, которые должны были скрытно подойти ранним утром к расположению неприятельского лагеря и атаковать его. Правое крыло войск под командованием генерала Л. Л. Беннигсена (три колонны) должно было нанести главный удар против открытого и незащищенного левого фланга Мюрата. Партизанские отряды И. С. Дорохова и А. С. Фигнера имели задачу перерезать у д. Вороново пути отступления, а левое крыло (самая многочисленная центральная колонна) должно было сковать центр и правый фланг противника. Французы все время нахождения в своем неукрепленном лагере испытывали проблемы в снабжении, вели себя достаточно беспечно и даже не обеспечили должное сторожевое охранение. Кроме того, 5 (17) октября к авангарду Мюрата прибыл большой обоз (в том числе и с выпивкой) и солдатам выдали жалованье. Войска получили долгожданный провиант и водку, многие пьянствовали всю ночь.
5 (17) октября в ночь русские войска выступили из Тарутинского лагеря и совершили марш с соблюдением всех мер осторожности для выхода на исходные позиции. Но к раннему утру 5 (17) октября указанное в диспозиции место заняла только 1-я колонна (казачья) под командованием генерал–адъютанта графа В. В. Орлова–Денисова. 2-я колонна под началом генерал–лейтенанта К. Ф. Багговута выдвинулась с запозданием и вовремя не смогла занять исходные позиции, а 3-я колонна, находившаяся под командованием генерал–лейтенанта А. И. Остермана–Толстого, просто вынуждена была ожидать 2-ю колонну. Заминка с выдвижением войск, по всей вероятности, произошла по вине офицеров квартирмейстерской части.
Бой начался около 7 часов утра атакой 1-й колонны. Первыми, не дождавшись сигнала к атаке, по неприятелю ударили казаки (Орлов–Денисов опасался быть обнаруженным неприятелем), заставившие ошеломленного противника бросить пушки и отступить. Однако Мюрат достаточно быстро смог восстановить порядок и оперативно организовать отпор. Контрудар карабинерных и кирасирских полков остановил казачью атаку и заставил отступить кавалерию Орлова–Денисова. Наступление егерских полков 2-й колонны, атаковавших французов почти одновременно с казаками, также захлебнулось после гибели в самом начале боя генерала Багговута, а также контратаки французской конницы. Основные силы русской пехоты не смогли вовремя оказать поддержку егерям. В силу этого атакующие уже потеряли элемент внезапности. 3–я и центральная русские колонны вели себя пассивно, правда, войска уже изготовились к атаке, но были остановлены приказами Кутузова. Несогласованность действий российских войск и геройские контратаки кавалерии позволили Мюрату сохранить основные силы авангарда и отвести их к с. Спас–Купля, а затем к д. Вороново (18 верст от Тарутино). К 15 часам дня русские прекратили преследование отступавшего неприятеля и вернулись в Тарутинский лагерь. Все же авангард Мюрата потерпел значительный урон – 2,8 тыс. человек, в том числе были убиты два генерала (П. Дери и С. Фишер), не считая около 1,2 тыс. пленных, 38 пушек, бульшую часть обоза и штандарт 1-го кирасирского полка, причем большая часть трофеев была захвачена казаками Орлова–Денисова в самом начале сражения. Русские войска не досчитались в своих рядах после боя примерно 1,5 тыс. человек.
Безусловно, несмотря на достигнутый частичный успех, российские войска не использовали всех своих возможностей, поэтому не смогли разгромить авангард Мюрата. По мнению В. А. Бессонова, автора последней и самой обстоятельной работы о Тарутинском деле, на итоги сражения «главным образом повлияла именно деятельность главнокомандующего, который всячески препятствовал исполнению принятой диспозиции», поскольку он считал, что российские войска еще не готовы проводить сложные движения и маневры (многие военачальники просили активно ввести в дело основные силы и получали отказ). Достаточно обоснованно звучит и другой вывод этого исследователя: «Результаты сражения явились прямым следствием существовавшего в Главной квартире противоборства между Кутузовым и
