корчмарство. угрожая скорее простить убийство или воровство, чем оставить ненаказанным того, кто вопреки его приказу откроет корчму и будет продавать навынос или нараспив водку, меды или пиво. Каждый у себя дома волен угощаться чем Бог пошлет и угощать своих друзей, но никто не смеет продавать московитам напитки, а если кто не может прокормиться без содержания корчмы или шинка, тот пусть подаст челобитную, и Царь даст ему землю и крестьян, чтобы он мог на это жи?ь»^^^.
Борис Годунов, как он и восклицал в день коронации, хотел добиться мира, согласия и благополучия на Руси. Ему не удалось многого достичь; обстоятельства внешнего и внутреннего порядка тому воспрепятствовали, но помыслы и посылы его проявлялись всегда именно в этом направлении. В связи с этим нуждается в объяснении одно важное положение. В литературе можно встретить утверждения, что именно при Борисе Фёдоровиче русские крестьянство было окончательно закрепощено, что он стал чуть не творцом крепостничества! Это совершенно бездоказательный тезис.
В своё время ещё В. О. Ключевский, специально изучавший историю аграрных отношений на Руси, заключал: «Мнение об установлении крепостной неволи крестьян Борисом Годуновым принадлежит к числу наших исторических сказок Тем не менее утверждения, что Годунову пришлось сыграть зловещую роль «крепостника», всё ещё продолжают звучать^^.
История прикрепления крестьян к земле и землевладельцу имела давние корни, но реально дала о себе знать в последний период царствования Иоанна Грозного. Русско-американский историк Г. В. Вернадский (1888–1973), следуя в генеральном русле русской историографии, совершенно справедливо написал: «Широкая политика Грозного превратила Московское государство в настоящий вооруженный лагерь огромных размеров. Одновременная борьба на разных фронтах требовала невероятного напряжения всех народных сил»^^^.
Интересы государства требовали полной мобилизации народно-государственных ресурсов; интересы «общего» (Царства) получали приоритет над «частным» (крестьянство). Но и со смертью Грозного потребности мобилизации хоть и потеряли свою военную остроту, но никуда не исчезли. Созидание государства, обустройство его внутренней жизни, которым следовала Верховная Власть, требовали мер чрезвычайных. Одной из таких мер и стало прикрепление крестьян. Здесь нуждаются в пояснении две понятийные категории: Юрьев день и заповедные (запретные) года.
Юрьев день (Егорьев день) — народный праздник, приуроченный к церковным дням памяти Святого Георгия Победоносца. Имя Георгий в русской транскрипции — Егорий, Юрий. Отмечается дважды в год: весной («тёплый Юрий») 23 апреля (6 мая) и поздней осенью («холодный») 26 ноября (9 декабря).
К зимнему Юрию приурочивался сельскохозяйственный календарь; в этот день заканчивались все работы и проводились все расчёты по денежным и натуральным повинностям. К этому рубежу был привязан и выход (перемена владельца) у крестьян. Судебник 1497 и судебник 1550 года разрешали переход крестьян от одного землевладельца к другому за неделю до и после Юрьева дня, то есть две недели в году. С 1580 года стали появляться отдельные указы, устанавливающие заповедные лета, то есть годы, когда «выход» запрещался в отдельных местах и в конкретных вотчинах, а «ушедших» требовалось разыскивать и возвращать «в первобытное состояние». Общего же «Указа», отменяющего Юрьев день, в России не существовало.
При Царе Василии Шуйском в 1607 году Поместный приказ издал пространное Уложение о крестьянах, в текст которого была включена и историческая справка. «При Царе Иоанне Васильевиче, — утверждали дьяки-составители, — крестьяне выход имели вольный, а Царь Фёдор Иоаннович по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьянам заказал, и у кого колико (сколь много. —
Как заключал исследователь, «Компетентность составителей Уложения не вызывает сомнения. Уложение вышло из стен того самого Поместного приказа, который издавал и хранил все законы о крестьянах. Этот источник имеет первостепенное значение. Он окончательно разрушает представление о том. что крестьяне утратили выход при Грозном. Предполагали, что Царь Иван, введя “заповедь”, провел перепись земель, чтобы закрепить крестьян за землевладельцами. По Уложению, перепись провел не Иван, а Фёдор. Факты целиком подтверждают эту версию. При Грозном писцы побывали лишь в Новгороде. Общее описание государства было сделано после его смерти.
Все процитированные оговорки и логические конструкции не могут затемнить одного непреложного факта: годуновского указа по сему поводу не было найдено, хотя писцы при Шуйском, что вполне понятно и объяснимо, и пытались возвести на покойного Самодержца напраслину. Потому утверждение, что Царь Фёдор Иоаннович «по наущению» коварного Бориса Годунова «выход крестьянам заказал », — всего лишь утверждение пристрастного служащего (или служащих). Антигодуновская тенденциозность неизменно отличала правление Василия Шуйского; все документы и свидетельства той поры — яркое тому подтверждение...
Единого акта об отмене Юрьева дня и прикреплении крестьян к земле не существовало, так что утверждать, что при Борисе Годунове «произошло полное закрепощение», нет никаких оснований. Подобный указ до сих пор не обнаружен. Мало того, при Борисе Годунове в 1601 и 1602 года крестьянам царскими указами разрешался «выход».
Прикрепление крестьян к земле и к землевладельцу вводилось постепенно, как прецедентное право. Оно началось до Бориса Годунов и продолжилось после него. Окончательное, уже полное закабаление произошло при Петре I и его преемниках в XVIII веке, когда крестьянин не только прикреплялся к земле, но и становился личной собственностью землевладельца-помещика. Насколько известно, первый указ подобного рода появился в 1720 году, когда властям в Сибири было представлено право принимать в рекруты не только вольных людей, но и «покупных». Указ 4 декабря 1747 года окончательно признавал за помещиком абсолютное право над подданными, разрешая им продавать крестьян и дворовых с обязательством платить подушные подати за проданных^^.
Никакой торговли крестьянами, то есть полной потери личного крестьянского суверенитета, не существовало ни при Иоанне Грозном, ни при Фёдоре Иоанновиче, ни при Борисе Годунове. Земледельцев прикрепляли к земле, чтобы, с одной стороны, упорядочить сбор податей и гарантировать экономическую жизнедеятельность вотчинных хозяйств, а с другой, не менее важной — обеспечить хозяйственное развитие огромных пустынных территорий на Юге и на Востоке страны.
Московские Цари, в том числе и Борис Годунов, ещё не являлись «абсолютными» монархами, каковыми, по примеру западноевропейских монархий, стал Пётр I и его потомки. Они были «самодержавными», обязанными не просто управлять государственными делами и распоряжаться подданными, но и блюсти «Правду Божию » на земле. Совместить же Её с торговлей «живым товаром», то есть людьми, было невозможно.
Глава 8
Неисповедимы пути твои, господи...
Царствование Бориса Годунова не стало временем благоденствия для Руси, хотя помыслы Царя были направлены на умиротворение и процветание страны. Вся его деятельность свидетельствовала о том, что он хотел передать сыну Фёдору родной дом, свою «отчину». Царство благоустроенным и «зело красивым». Не вышло, не получилось. Беды и напасти следовали чередой. Современники видели в этом Божье наказание за «дела неправедные» Царя Бориса. Во «Временнике» Иван Тимофеев привёл как бы «диагноз» причин тяжёлых потрясений Русской Земли:
«Общей кончиной этих двух братьев (Дмитрия и Фёдора Иоанновичей. — Л.^.) после их смерти был прерван род и весь благородный корень российских властителей! После же этих начали возводить наверх царства рабов — людей из среды бояр, но по-разному, одного так, другого — иначе: среди них первый — Борис, потом Расстрига и те, кто за ними, чья дерзость была совсем бесстыдна и воцарение странно; из-за них и земля, не терпя (этого), столько лет, даже до настоящего времени, смущаемая из-за Царя, колеблется неустанно »^^^.
Автор не видел разницы между Борисом Годуновым и Лжедмитрием; для него они оба из разряда «рабов», а потому — властители «незаконные» и Богу не угодные. Подобную же мировоззренческую
