Новые байки со «скорой», или Козлы и хроники

Яркая окраска и удобная компоновка новых реанимационных сумок позволяют без труда отыскать необходимое при любом освещении.

Таким образом, суммируя вышеизложенное, смело можно сказать, что внедрение нацпроекта «Здоровье» принципиальным образом изменило работу ОСМП в новую сторону.

Написать-то я, положим, написала, но к концу от этой лабуды меня уже на блев, простите, потянуло. А посему я для себя, дабы дурное послевкусие убрать, набросала и альтернативный вариант отчетика, правдивый на сей раз:

Нацпроект «Здоровье» суть замечательная программа для утилизации недоработок и недомыслия отечественной медицинской промышленности и автомобилестроения (или того, что от них осталось).

Во-первых, все ОСМП завалены чрезвычайно дорогостоящими, капризными, неудобными в работе отечественными пульсоксиметрами размерами с том энциклопедии, которые в работе ОСМП не являются аппаратурой первой необходимости.

Качество поступающей нам отечественной аппаратуры ниже всякой критики. Попытка опробовать тот же пульсоксиметр на астматике показала, что, согласно этому прибору, насыщение крови кислородом у задыхающегося и посиневшего больного составляет аж 99 процентов.

Дефибрилляторы, поступившие по тому же нацпроекту, не выходят из «гарантийных» ремонтов, почему-то оплачиваемых поликлиникой.

Автомашины ломаются, не успевая проходить даже ТО-1, громоздкие и не проходят во дворы, к тому же чрезвычайно тряские. Чтобы быть перевезенным в такой, с позволения сказать, карете «скорой помощи» и не умереть, нужно иметь железное здоровье.

Главное достоинство реанимационного чемодана — яркий цвет. Поскольку чемодан сделан из очень хрупкой пластмассы, остальные его достоинства кончаются на первом ухабе.

Единственная приличная вещь по нацпроекту — кардиографы. Хотя 20 аппаратов на 8 врачей — это всё-таки перебор.

О глюкометрах говорить не будем. Хотя бы потому, что национальный проект предполагает использование отечественной аппаратуры, а все глюкометры сделаны в Тайване. Правда, поскольку они в нацпроект всё же включены, остается предположить, что мы все на чуточку тайванцы.

Из вышеизложенного следует, что нацпроект есть грандиозная кормушка для чиновников, получающих зарплату за не менее грандиозное пылепускательство. А ведь кое-где (надо же, какая неожиданность!) они еще же и откаты получают, говорят…

Заведующей я оставила оба варианта. А она, особо не вникая, на чиновничьи верха второй отчет отправила. А когда сие уразумела, со страху чуть в больницу не слегла. А чего бояться было, спрашивается…

Делать больше нечего чиновникам, как отчеты всякой мелочи читать. Нету у них времени на нас, они делами государственными заняты. У них там уже новых планов громадье и эпохальной мысли трепетанье!

А мы так и живем. Как, в общем, раньше жили. Не благодаря, а вопреки.

Спецслужбы от сортира

Нацпроект «Здоровье» нацпроектом «Здоровье», реформа здравоохранения реформой здравоохранения; а вот как вы полагаете, сколько нужно специальных служб, чтобы посадить старушку на толчок?

Авторитетно заявляю: никак не меньше трех. Фонендоскопом клянусь. Самолично в этом многотрудном действии участие принимала.

Серьезно, как-то раз пошла старушка в туалет, заслуженная бабушка такая, возрастом и весом близко к ста. Хорошо хоть трубку телефона захватила на предмет с подружкой поболтать, потому как, извините, мимо цели села.

Сама попробовала встать — никак не получается, вес не позволяет. Бабка позвонила внучке: выручай. Та приехала, но в дом попасть не может — бабушка от всяческого окаянства на засов задвинулась.

Внучка вызывает МЧС. Дармоеды «от Шойгу» час спустя приехали, но дверь ломать не стали — дескать, не имеют права, внучка-то в квартире не прописана. Стало быть — милиция нужна. Через несколько часов милиция доехала, час еще повыясняла что к чему. Лишь потом дверь наконец взломали.

А бабушка — она же как лежала рядом с унитазом, так тихо и приспнула рядом с ним. Почему-то просто разбудить ее никто не догадался — думали, сознание утратила. Для такого дела, ясный день, самая могучая спецслужба полагается. То есть — кто ж еще-то — «неотложная».

Приехала в конце концов на это безобразие скромненькая докторица (то есть лично я), малость обалдела от такого, извините вам за выражение, конвульсиума, без затей старушку растолкала.

— В чем проблема, бабушка? — интересуюсь.

— Дык типа эта, дохтур… как его, того… да, в туалет мне надобно!

Вопрос, конечно, актуальный, но не мне же эту сотню килограмм поднимать прикажете! Пришлось опять-таки спасателей напрячь, тем еще ментов на помощь кооптировать.

Водрузили мужики совместно бабку на толчок и восвояси отбыли. Менты — те сразу, а вот спасатели сначала выставили счет. Они же у нас лишь по телевизору бесплатные.

А мне пришлось еще немного задержаться — заодно и внучку медикаментозно в чувство привести.

Та, в надежде, что старушка наконец-то окочурится и ей жилье оставит, м-м… переволновалась несколько.

Квартирный-то вопрос в стране никто не отменял.

…И между прочим, да: а всё-таки и впрямь у нас государство щедрое. Не там, где нужно бы. По- другому это называется — бездарное.

Диагност

Спорить с моим многомудрым супругом и соавтором — дело безнадежное. В этом я убедилась с незапамятных времен моей первой свадьбы, когда Дайнека ничтоже сумняшесь объявил:

— Ну и какого (слово непечатное) ты за этого такого (слово очень непечатное) замуж выходишь? Всё равно же в конечном счете за меня выйдешь! Спорю на ящик коньяка!

— Ну, знаешь, выбрал время спорить! — говорю.

Но поспорить на коньяк я всё-таки поспорила. И в конечном счете, разумеется, проспорила…

Речь, впрочем, не о том.

Не так давно моя хорошая подруга исхитрилась впасть в депрессию, причем депрессию серьезную, так что пришлось ей лечь в Клинику неврозов. По знакомству, разумеется, поскольку Клиника неврозов на Васильевском — заведение с хорошей репутацией, не какая-нибудь там психушка…

Три недели ее лечили; депрессия на убыль пошла, подруга духом воспряла, голос бодрый, смеется и шутки шутит. И вдруг звонит мне на ночь глядя: