Теперь наступила очередь Луи Клодьона, который в последний раз убедился, что Гарри Маркел продолжает спокойно почивать и что на борту по-прежнему все спокойно.
Уилл Миц в один миг вылез в окно и спустился вниз. Не желая терять времени на распутывание узла, он ножом перерезал фалинь, оставив конец в четыре-пять футов болтаться в воздухе.
Шлюпка отошла от «Стремительного».
Удастся ли Уиллу Мицу и его спутникам достичь борта незнакомого судна?… Сумеют ли они его отыскать в кромешной тьме до того, как взойдет солнце?… И будет ли судно на прежнем месте, или поднимется ветер и оно пойдет дальше своей дорогой?…
Как бы то ни было, если пассажирам и удастся избежать участи, уготованной им Гарри Маркелом и его сообщниками, то только благодаря Уиллу Мицу и миссис Кетлин Сеймур, которой они обязаны появлением на борту «Стремительного» такого пассажира!
Глава X
БЕГЛЕЦЫ
Близилась полночь…
Если бы ночная тьма не была столь непроглядной, то не дальше чем в паре миль можно было бы увидеть сигнальный огонь судна, горевший на верхушке фок-мачты.
Но сейчас кругом царил полный мрак, нигде не было видно ни темнеющей массы корпуса судна, ни проблеска сигнального фонаря. Единственное, что точно знал Уилл Миц, так это то, что, когда неизвестное судно замерло в неподвижности, оно находилось на севере. В этом направлении он и вел шлюпку, уверенный, по крайней мере, в том, что удаляется от «Стремительного».
Туман, добавившийся к ночной мгле, затруднял побег. Однако при полном штиле и море, неподвижном, как поверхность зеркала, до судна можно было бы добраться за какие-нибудь полчаса, если бы Уилл Миц не плыл наудачу!…
Теперь беглецы могли восстановить с самого начала всю драму, развязка которой была не за горами!
— Итак, — сказал Хьюберт Перкинс, — «Стремительный» захватили пираты с «Галифакса»!…
— И в то время, когда их искали в портовых кварталах, — добавил Нильс Гарбо, — они сумели добраться до Фармарской бухты!…
— Следовательно, — заметил Альбертус Лейвен, — они уже знали, что «Стремительный» вот-вот должен отправиться в плавание, имея на борту лишь капитана и команду судна…
— Конечно, — подтвердил Роджер Хинсдейл. — В газетах сообщалось об отплытии барка тридцатого июля, и как раз накануне они сбежали из куинстаунской тюрьмы… Они сыграли ва-банк и выиграли!…
— И вот, — заметил Аксель Викборн, — в ночь, предшествующую нашему приезду, несчастный капитан Пакстон и экипаж были захвачены врасплох, перебиты и выброшены за борт…
— Точно, — добавил Джон Говард, — а затем тело одного из этих бедняг вынесло течением на отмель, где его и нашли, как об этом сообщили на Барбадосе…
— А вспомните-ка, до чего дерзок был этот Маркел!… — воскликнул Тони Рено. — Не моргнув глазом, он объявил офицеру с «Эссекса», что потерял одного из своих людей в заливе… и даже прибавил, что если несчастный Боб получил удар ножом в грудь, то это, несомненно, дело рук одного из бандитов с «Галифакса»!… Ну и злодей! Только бы его поймали… осудили… приговорили… и повесили… вместе со всей шайкой!
Несколько замечаний, которыми обменялись беглецы, в то время как лодка медленно скользила на север, доказывали, что теперь они разгадали до конца, при каких обстоятельствах со вершилось злодейское убийство капитана Пакстона и его команды, и поняли, что, когда они сами явились на борт судна, там уже хозяйничал Гарри Маркел со своими пиратами! Да, теперь это было совершенно ясно!
И тут Хьюберт Перкинс задал вопрос, который у всех вертелся на языке:
— Почему же в таком случае «Стремительный» не вышел в море, не дожидаясь нашего прибытия?…
— Из-за отсутствия ветра, — догадался Луи Клодьон. — Вспомни-ка, Хьюберт, тогда в течение двух дней стоял полный штиль, как и сейчас… Во время нашего перехода из Бристоля в Корк не было ни малейшего дуновения ветерка… А значит, совершив свое черное дело, Маркел надеялся поднять паруса, но не смог этого сделать…
— И тогда, — добавил Роджер Хинсдейл, — злодей решил продолжать играть свою роль… И вот он стал капитаном Пакстоном, а остальные — матросами «Стремительного»…
— Подумать только, вот уже почти два месяца, — воскликнул Тони Рено, — мы живем бок о бок с этими негодяями… пиратами… убийцами… и они оказались настолько ловкими, что мы принимали их за честных людей…
— О, не скажи! — заметил Альбертус Лейвен. — Они никогда не вызывали ни у кого из нас особой симпатии…
— И даже этот Корти, так старавшийся нам услужить!… — заявил Аксель Викборн.
— И уж конечно, Гарри Маркел, который ну никак не походил на капитана Пакстона! — добавил Хьюберт Перкинс.
Уилл Миц молча слушал мальчиков. Ничего нового сообщить друг другу они не могли. Затем все принялись вспоминать, не без стыда и запоздалого гнева, похвалы, которые они расточали капитану и экипажу судна, слова благодарности, которыми они осыпали этих злодеев, премию, выданную миссис Кетлин Сеймур банде гнусных убийц…
И самым велеречивым в выражении этих похвал был, конечно, мистер Паттерсон, не жалевший громких фраз!
Однако сейчас ментор был далек от того, чтобы задумываться о прошлом и о том, какие дифирамбы он пел капитану Пак стону. Сидя на дне шлюпки, он едва ли слышал замечания, звучавшие рядом, ибо если он о ком-то и думал в эту минуту, то это, безусловно, должна была быть миссис Паттерсон.
В действительности же он не думал ни о чем…
И тут возник последний вопрос, на который был дан вполне правдоподобный ответ.
Почему, приняв на борт судна лауреатов Антильской школы, Гарри Маркел не избавился от них в самом начале плавания, чтобы отправиться в Южные моря?…
На этот вопрос Луи Клодьон дал следующий ответ:
— Я думаю, он намеревался разделаться с нами, как только «Стремительный» выйдет в открытое море, но из-за штиля был вынужден задержаться в бухте и вдруг узнал, что на Барбадосе каждый пассажир должен получить премию, и с присущей ему дерзостью решил вести «Стремительный» на Антилы… Выходит, нас спасла его алчность!…
— Да, — подытожил Уилл Миц, — точно… именно такова, по-видимому, была причина, и только его желание завладеть деньгами спасло вам жизнь, юные господа… если только нам действительно удалось спастись, — еле слышно добавил молодой моряк, поскольку положение явно осложнялось, хотя он и старался ничем не выдать своего беспокойства.
Действительно, вот уже почти час как шлюпка блуждала в сплошном тумане. И никаких признаков судна, хотя выбранное направление выдерживалось правильно.
Но, не имея компаса, Уилл Миц не мог ориентироваться и по звездам, а времени уже прошло больше, чем было необходимо, чтобы добраться до судна. А что, если они его проскочили?… Куда плыть дальше, на восток или на запад?… Но ведь это значит подвергать себя риску наткнуться на «Стремительный»!… Не лучше ли подождать, пока туман рассеется, а это могло произойти с восходом солнца, то есть через
