1419
«Памятники русского права», вып. IV, стр. 579–580.
1420
СГГиД, ч. 3, стр. 490–493. Подробнее см. Ю. А. Тихонов, указ. соч., стр. 258–290.
1421
Грамота 1552 г. См. А. И. Копанев. Уставная земская грамота крестьянам трех волостей Двинского уезда («Исторический архив», т. VIII, 1953, стр. 7—20).
1422
ПСРЛ, т. XIII, ч, 1, стр. 160.
1423
ДРК, стр. 142–143; ср. СГГиД, ч. 2, № 38, стр. 46–47. Сохранилось вольное изложение этого приговора в Никоновской летописи (ПСРЛ, т. XIII, ч. 1, стр. 267), откуда оно попало в текст татищевского издания Судебника 1550 г. с приложениями, послужившего источником для издателя «Актов исторических» (АИ, т. I, № 154). Приговор Никоновской летописи не может быть одним из приговоров конца 1549 — начала 1550 г. (И. Н. Жданов, например, полагал, что это владимирский приговор), ибо изложен не как экстраординарная мера на один поход, а как постоянно действующее распоряжение. Перед нами просто вольное изложение июльского приговора 1550 г. (а не текста, изданного Свиньиным, как это полагает И. И. Смирнов).
1424
И. И. Смирнов считает, что был всего один приговор о местничестве, изданный якобы в ноябре 1549 г. (И. И. Смирнов, Очерки, стр. 489–495). Этому противоречит факт существования двух датированных указов: от декабря 1549 г. и от июля 1550 г. Ссылка И. И. Смирнова на то, что «к июлю 1550 г. относится включение текста приговора о местничестве в Разрядную книгу» противоречит всем лучшим спискам пространной редакции разрядных книг (в том числе Эрмитажному № 390, л. 179–179 об.) и краткой (составленной в 1556 г.), где сообщается совершенно определенно, что «лета 7058 г. июля царь… приговорил отцом своим Макарьем митрополитом», т. е. составил приговор. Факт отсутствия этой даты в некоторых поздних (вторая половина XVII–XVIII в.) списках разрядных книг ничего не может изменить, ибо это отсутствие вторичного происхождения. Достоверность декабрьского приговора 1549 г. лучше всего характеризуется наличием в его тексте дьячих помет. Оба приговора имеют как общие черты, так и существенные различия, объясняющиеся дальнейшей выработкой норм, ограничивающих местничество. В приговоре 1550 г. в отличие от приговора 1549 г. более тщательно регламентируются местнические отношения воевод. Если в первом устанавливалось, что второй воевода большого полка должен быть «без мест» по отношению ко всем другим воеводам, то во втором устанавливалось, что он должен быть «без мест» лишь по отношению к большому воеводе правой руки. В приговоре 1550 г. специально оговаривалось, что воеводы всех полков считались «меньше» большого воеводы большого полка, так как ранее в этом полку просто вводилось звание большого воеводы. Воеводы левой руки отныне считались «не меньши» первых воевод передового и сторожевого полков. Приговор 1549 г. не может быть простым сокращением разрядного текста, ибо оба памятника имеют, как это показано выше, существенные различия, касающиеся местнического положения воевод.
1425
«А коли сам царь нейдет противу недруга, и он пошлет пашу мудраго во свое место царево, да всем пашам велит его слушати и чтити» («Сочинения И. С. Пересветова», М.—Л., 1956, Музейный список, л. 62 об.).
1426
И. А. Коротков, указ. соч., стр. 12.
1427
См. С. Л. Марголин, указ. соч., стр. 51; см. также его рецензию на книгу А, В, Чернова «Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв.» («Вопросы истории», 1955, № 4, стр. 155).
1428
А. В. Чернов, Образование стрелецкого войска, стр. 283; его же, Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв., стр. 46–47.
1429
В июне 1546 г. касимовский царь Шах-Али отправился в Казань «не взя с собою… силы многия, ни стенобитнаго наряду, ни огневых стрелец» (ПСРЛ, т. XIX. СПб., 1903, стб. 285, ср. «Казанская история», М — Л., 1954, стр. 79). В походе на Казань 1547 г. участвовали «копейники», «тулоносцы, огненныя стрелцы» (ПСРЛ, т. XIX, стб. 57, 297).
