/315/ В конце второй мировой войны в Швеции, как и в остальных странах Европы, началась дискуссия о будущем континента. Высказывались мысли о Европе, объединенной экономически, и, возможно, политически. Швеция связывала будущее Европы с открытостью, отсутствием блоков и союзов, свободной торговлей.
В конце 1940-х годов Европа была разделена холодной войной. Швеция не присоединилась к союзам и стояла вне блоков. Западно-европейское сближение началось с организации в 1951 году Европейского объединения угля и стали и подписания в 1957 году Римского договора (Европейское экономическое сообщество, ЕЭС). В 1959 году Швеция присоединилась вместе с другими северными странами, а также с Португалией, Австрией, Швейцарией и Великобританией – к Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). В европейском интеграционном процессе, основанном на франко-германском сотрудничестве и преследующем цель воспрепятствовать будущей войне в Европе, Швеция не участвовала. Ее точку зрения (а также точку зрения шведской социал-демократии) в отношении ЕЭС выразил в своей речи премьер-министр Таге Эрландер на съезде профсоюза металлистов в 1961 году: «Наша политика нейтралитета, так же как и требование неделимого суверенитета в экономике и политике благосостояния, делают невозможным членство Швеции в Европейском сообществе. Мы должны решать экономические проблемы, находясь вне ЕЭС».
Между тем в 1970-х годах картина начинает постепенно меняться. В 1973 году Великобритания, Дания и Ирландия стали членами сообщества. Экономическая зависимость Швеции от торговых партнеров в расширившемся Европейском сообществе возросла. С Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в Хельсинки в 1975 году начинается процесс разрядки напряженности. Швеция приняла активное участие в дебатах по проблемам европейской безопасности в рамках СБСЕ.
В середине 1980-х годов в Европе произошли два поворотных исторических события. В европейском сообществе пришли в движение новые силы, целью которых было создание внутреннего рынка и экономического, финансового и политического союза. Кульминацией стал договор, заключенный в Маастрихте в декабре 1991 года. В Восточной Европе начался процесс политической и экономической дезинтеграции, который в 1989–91 годах привел к освобождению стран Восточной и Центральной Европы, объединению Германии и распаду Советского Союза. Холодная война закончилась.
Условия для осуществления шведской внешней политики тем самым изменились, связь между западноевропейскими экономическими системами значительно укрепилась. Интенсивные дебаты в Швеции в 1989–90 годах, в кото- /316/ рых члены Умеренной коалиционной и Народной партии выступали с требованиями вступить в Европейский союз, и острый экономический кризис привели к изменению общественного мнения. Социал-демократы, которые еще весной 1990 года выступали против присоединения, отказались, наконец, от позиции, занятой на вышеназванном съезде профсоюза металлистов. 2 декабря 1990 года риксдаг большинством голосов принял решение о том, что Швеция будет ходатайствовать о вступлении в Европейский союз. Заявление было подано в июле 1991 года.
13 ноября 1994 года был проведен референдум о вступлении страны в Европейский союз, 52,3 % высказались за, 46,7 % – против. 1 января 1995 года Швеция стала членом союза.
Еще в 1815 году она уступила свои последние континентальные владения в Северной Германии и удовольствовалась скромной ролью малого государства европейской периферии. Нейтралитет, сохраненный страной в двух войнах и годы холодной войны, стал восприниматься в самой Швеции и заграницей как неотъемлемое качество шведской внешней политики. Поэтому вступление Швеции в ЕС было для нее равнозначно революции, явившейся следствием перемен, происшедших в 1989–91 годах в Европе, а также экономической необходимости и политического реализма шведов.
Бу
Дополнительная литература:
Sverige och det nya Europa,
Социал-демократия вновь у власти
(1994–1996)
Потеря буржуазными партиями власти в 1994 году не явилась неожиданностью. Три года сокращения социальных расходов, экономической стагнации, финансовых скандалов и роста государственного долга не могли усилить доверия к ним. Социал-демократия могла вести предвыборную борьбу на собственных условиях. Ей не надо было обещать какую-либо новую реформу, она могла ограничиться честолюбивыми планами оздоровления системы государственных финансов. Партия Новая демократия самораспустилась из-за внутренних противоречий и вышла из риксдага. ХДС с трудом удалось остаться, собрав для этого чуть больше требуемых голосов (4,1 %). Партия окружающей среды вернулась в парламент. Показателем роста левых настроений стало увеличение числа голосующих за Левую партию на 1,7 %, а также успех социал-демократов, которые провели самые удачные со второй мировой войны выборы, набрав 45,3 % голосов избирателей. Результаты вы- /317/ боров стали свидетельством тенденции, которая наметилась уже в 80-х годах: поляризация шведского политического спектра, когда вокруг двух главных партий – социал-демократов и Умеренной коалиционной партии – группируются другие партии в меняющихся комбинациях. В 1995 году произошло сближение Партии центра и социал-демократов. Возникла парламентская ситуация, напоминающая существовавшую в 1933–36 годах, когда социал-демократы и центристы составили некое подобие центристского блока.
Новое социал-демократическое правительство не пыталось проводить политику перераспределения собственности, в этом смысле его деятельность, скорее, отличалась определенной преемственностью. Большая часть тех социальных расходов, которые были сокращены при буржуазном правительстве, а также меры по регулированию экономики, остались без изменения, хотя в области страхования по безработице и трудового права была осуществлена определенная корректировка. Политика правительства осталась социал-либеральной, какой-либо ясной альтернативы буржуазному политическому курсу выдвинуто не было. В своем проекте бюджета 1995 года министр финансов Йоран Перссон подтвердил линию на продолжение экономии средств, сумма которой должна была составить 22 млрд. крон. Работа по оздоровлению экономики облегчалась улучшением конъюнктуры и укреплением кроны. Шведская экономика вскоре вновь заработала в полную силу, однако безработица оставалась высокой. Понимая, что будущее общества благосостояния и демократии зависит от того, снизится безработица или нет, правительство объявило борьбу с ней приоритетным направлением, но особого успеха не добилось. Современное государство столкнулось с трудноразрешимой проблемой.
В правительстве, отличавшемся убедительным женским представительством, 11 из 22 членов кабинета министров были женщины. Оно строило честолюбивые планы справедливого распределения ролей между полами также в сфере науки и образования.
В августе 1995 года премьер-министр Ингвар Карлссон неожиданно заявил, что он намеревается уйти в отставку на съезде социал-демократической партии в марте 1996 года. Кандидатом на пост председателя партии (а следовательно, и премьер-министра) стала первый заместитель премьер-министра Мона Салин, завоевавшая популярность в 1990-х годах благодаря важнейшему для политика качеству – искренности. Когда оказалось, что она использовала свою служебную кредитную карточку для частных покупок (которые она, однако, позже оплатила), разразился скандал в средствах массовой информации, /318/ подорвавший к ней доверие, и она была вынуждена снять свою кандидатуру. Вместо нее после долгих уговоров пост председателя партии и нового премьер-министра согласился занять Йоран Перссон.
