засады резерв и по очереди разбил немецкие отряды, возвращавшиеся после преследования. Конрадин и поддерживавший его герцог Фридрих Австрийский были наголову разбиты и захвачены в плен. Папа Климент IV потребовал поголовного истребления ненавистной семьи Гогенштауфенов, что и было в точности исполнено. Династия прервалась.
Карл Анжуйский стал правителем Королевства обеих Сицилий (т. е. Неаполя и самого острова) и при благосклонном содействии папства установил в стране тиранический режим. Земли в Южной Италии и на Сицилии раздавались французским феодалам, которые усиливали феодальный и налоговый гнет, терроризировали и грабили местное население. Король же вынашивал грандиозные планы по установлению своей гегемонии по всему Восточному Средиземноморью, он укрепился в ряде пунктов на западе Балканского полуострова, унаследовал Ахайское княжество. Карл принял участие в походе брата в Тунис, в следующем походе он разбил мавров в блестящем Карфагенском сражении. Под его руководством сколачивалась сильная антивизантийская коалиция, в которую втягивались болгары, папа, венецианцы. Однако и византийский император Михаил Палеолог не сидел сложа руки. Он вел сложную дипломатическую игру, направленную на развал союза. Ему удалось задействовать в этой игре монголов, египтян, генуэзцев, арагонцев и др. Не исключено, что византийские агенты приложили свою руку и к организации знаменитого восстания на Сицилии.
Восстание началось в Палермо 30 марта 1282 г. Скорее всего к этому моменту уже существовал заговор, целью которого было свержение французского владычества и передача королевства зятю покойного Манфреда, королю Арагона Педро III. К его двору стекались, в частности, сторонники уничтоженного дома Гогенштауфенов.
Лидером заговорщиков на Сицилии был салернский дворянин и известный врач Иоанн Прочида. При Манфреде он занимал высокие должности, но Карл удалил его от двора. Однако сам мятеж вспыхнул, казалось бы, случайно. Французский солдат пытался изнасиловать сицилианку, на улицу выбежала ее мать, которая голосила так, что вокруг быстро собралась толпа. Существует версия, что эти события дали начало знаменитой сицилийской мафии. Мать якобы кричала: «Ma fia!» («Моя дочь!»)[52].
Народ накинулся на других французов. По возникшей позже легенде, сигналом к восстанию послужил колокольный звон, зовущий к вечерне. Буквально за одну ночь жители Палермо перерезали почти весь французский гарнизон, а затем сожгли их флот. В конце апреля жители Мессины последовали примеру палермцев и частью убили, частью изгнали находившихся там французов. Восстание охватило весь остров. Карл I находился в день восстания на Апеннинском полуострове, где готовил в Калабрии армию для похода на Византию. Срочно прибыв на остров, он осадил Мессину, но без успеха.
На помощь восставшим прибыли арагонские войска Педро, который якобы совершенно случайно именно в эти дни находился с большими силами в Тунисе. Карл, умело маневрируя, не давал Педро продвинуться дальше Мессины. Тем временем арагонский адмирал Роже де Лориа с каталонским флотом разгромил в морском сражении у Мессины анжуйский флот (1283). Потом Лориа снова разбил анжуйский флот близ Неаполя и захватил Карла, наследника престола (1284).
При поддержке арагонцев, генуэзцев и пизанцев сицилийцы изгнали Карла. Педро III был коронован в Палермо уже 4 сентября 1282 г. Французская интервенция, предпринятая в помощь Карлу в 1284–1285 гг., успехом не увенчалась. Борьба Арагона с французами за Сицилию продлилась до 1302 г. и закончилась победой испанцев. В руках Анжуйской династии остались только южноитальянские владения — Неаполитанское королевство.
БРЮГГСКАЯ ЗАУТРЕНЯ И «БИТВА ШПОР»
В X–XIII вв. пехотинец феодальных армий Западной Европы не считался полноценным воином. Исход сражения решала рыцарская конница. Создать же боеспособную армию из несвободных и бедных крестьян было очень непросто. Пехоту нового образца могли создать вольные жители горных районов Швейцарии или горожане-ремесленники, скажем, из богатых фламандских городов.
Король Франции Филипп IV Красивый, при котором централизация власти в стране приняла необратимый характер, вел борьбу за расширение своих земель, в частности за счет английских владений. Он начал войну с Англией за Гиень (часть Аквитании), но в 1299 г. ему пришлось отказаться от этих попыток. Тогда он решил нанести удар по Фландрии. Здесь проживало множество суконщиков, которые в своей работе зависели от английской шерсти. Но и Англия, соответственно, зависела от этого рынка сбыта своего сырья. В 1301 г. Филипп захватил Фландрию при поддержке местных горожан, находившихся в конфликте со своим графом. Но французы допустили в управлении областью большие просчеты, лишившись поддержки ремесленников.
Наместником провинции был назначен некто Шатийон, который бесцеремонно правил страной, опираясь на феодалов, до этого вынужденных считаться с бюргерством. Горожане были недовольны новым возвышением рыцарства, французским произволом и усилившимся налоговым гнетом. В ночь с 17 на 18 мая 1302 г. в городе Брюгге вспыхнул мятеж, которым руководил ткач Питер Конинк. Восстание получило название «Брюггская заутреня». Утром 18 мая нападению подвергся отряд Шатийона. Все французы, которые не знали пароля «Щит и друг», были вырезаны. Некоторым из них, правда, удалось вырваться из города и укрыться неподалеку в замке Куртрэ.
Горожане Брюгге отлично понимали, что вскоре французский король учинит жестокую расправу над мятежниками. Пути назад не было, надо было сражаться. События в Брюгге послужили сигналом к началу восстания во многих фламандских городах. Начала собираться объединенная повстанческая армия, в которой было очень немного рыцарей. На призыв Брюгге о помощи откликнулись все фламандские города, кроме Гента, сохранившего верность королю. Возглавили войско все же феодалы: Гийом де Жюлье и его дядя Ги Намюрский, т. е. внук и младший сын графа Фландрского, находившегося в заключении во Франции. 26 июня эта армия подошла к Куртрэ. Из Франции сюда же было направлено большое французское войско, в котором главную роль играла феодальная конница. Возглавлял «цвет французского рыцарства» Робер II Добрый, граф д’Артуа, внук короля. 8 июля его войско было у Куртрэ и занялось грабежом и убийствами в соседних селах.
Фламандцы не особо рассчитывали на успех против хорошо обученных профессиональных конных воинов, но сделали все возможное для хотя бы относительно успешного боя. Они выбрали удачную местность для расположения своего боевого порядка — в углу, образуемом замком и рекой Лис, с двух сторон поле ограждали также два ручья — Гренинг и Гроте. На поле боя горожане вырыли рвы, которые заполнили водой и прикрыли ветками.
Пехота была поставлена плотным строем, первый ряд воткнул перед собой пики, обратив острие в сторону врага, за ним стоял ряд, вооруженный годендагами (дубинами с насаженным острием), затем опять пикинеры. Были во фламандской армии и арбалетчики — менее 500 человек. Рыцари, выступавшие на стороне фламандцев, также спешились. По рядам прошел приказ — пленных не брать, каждый побежавший должен быть убит, поражать и людей, и лошадей, добычу не брать. Река сзади должна была напомнить горожанам, что отступление не сулит им ничего кроме смерти от французских мстителей. Жители Фландрии причастились и приготовились драться до конца. Боевым кличем был установлен «Лев Фландрии!».
Французы были надменны и уверены в победе. На военном совете победила точка зрения наиболее горячих из них — начать бой собственной атакой. Примерно в 6 утра 11 июля первой в бой вступила легкая пехота (арбалетчики, лучники, метатели дротиков) с обеих сторон. Французские пехотинцы (это были, в основном, наемники — генуэзцы и наваррцы) показали свое преимущество и уже, казалось, были близки к победе, когда завистливые французские рыцари потребовали у своего лидера дать им завоевать славу, которая вот-вот достанется неизвестно кому.
Рыцарская конница бросилась добивать противника. Она успешно форсировала ручьи, под ее копытами погибло немало своих же пехотинцев. Всадники налетели на строй фламандцев, но они не побежали. Тут надо отметить, что конная атака имеет эффект, в первую очередь, психологический (сами кони не расположены натыкаться на пики). Французы вынуждены были притормозить и вести бой на месте, что нивелировало их преимущество, у них было мало возможностей для маневра.
