1886 год
Сегодня нас распустили на праздники. Уроков задали очень мало, почти что ничего, потому что нас классный наставник Василий Филатович Никифоров просил об этом учителей, так как мы хорошо учились в продолжение полугодия. После последнего урока к нам в V класс пришел инспектор Александр Николаевич Шварц. В своей речи он выразил благодарность нам и нашему классному наставнику и даже пожал последнему руку. Василий Филатович посоветовал нам не учиться совсем в продолжение праздников и отдохнуть.
В нашем классе сегодня случилась порядочная история. Сосед мой Павлов, с которым я учился в прогимназии, любил подсмеиваться над другими. Он назвал Мамонтова, самого сильного из нас, рогатым скотом, потому что у него на лбу были шишки. Тот ударил его по лицу. Вас. Фил. спросил на лат. языке Павлова, почему у него покраснела щека, он не желал выдать товарища, не сказал. Но Мамонтов сам встал и сказал, что ударил Павлова, тогда и Палов сказал, что он назвал его скотом. Вас. Фед. велел Мамонтову извиниться перед Павловым. Так дело и кончилось. Вечером дома читал «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна. Эта книга показалась мне довольно интересной и побудила меня изучать минералогию. Я по указаниям «Видимый мир» сделал соленую воду, процедил ее и поставил на гардероб, прикрывши Атласом Иордана. С тех пор я решил не смотреть ее до Рождества, хотя и сомневался в удаче, так как пыль могла попасть туда, и я налил воду в глубокую тарелку, и потом кристаллы должны были получиться маленькие.
Я проспал приблизительно до 11 часов. Потом убрал все свои учебные и не учебные книги. Вечером мамаша привезла нам три книги. Самая лучшая из них, на которой я пишу сейчас. Потом мы хотели сделать репетицию первого и второго явления первого действия «Ревизора». Но она не удалась, потому что нам мешала сестра, да и мы не были расположены к этому. Затем стали петь. Мамаша и старший мой брат 16 лет стали разучивать «Бог войны» в 4 руки. В продолжении дня фехтовались несколько раз выструганными лучинками.
Сегодня день Ангела старшей моей сестры. Я прочел две книги «Случайный начальник», сочинение Эмара, и первую и вторую часть «Обломова» Гончарова. «Случайный начальник» показался мне не очень интересным в сравнении с другими книгами этого же автора, где действие происходит в Америке, и это, кажется, потому, что я пристрастился к Америке еще раньше, читая Купера, Майн Рида, Жюль Верна и Эмара. И я теперь читаю с большим удовольствием сочинения этих авторов, чем лучших авторов русских, например Гончарова, Пушкина. За чтением этих книг отдыхаю. Вечером я не утерпел и посмотрел на свою соленую воду: она вся покрылась пылью, а на полях тарелки была соль, совсем не похожая на кубы и на обыкновенную соль.
Мамаша с утра уехала в город за покупками. Я немного прочел из «Мещан» Писемского. К утру приехала мамаша, привезла большую книгу меньшему брату, гостинцы на Рождество и игрушки для Феди, Коли, Лизы, детей моего дяди Алексея Руфовича Ржаницына, учителя русскому языку московской 2-й прогимназии, где я учился до поступления в 1-ю прогимназию. Потом мамаша легла отдыхать, а я пошел с сестрой в библиотеку. Я взял продолжение «Случайного начальника», «Буйную жизнь» и «Миссурийские разбойники». Вечером я прочел «Буйную жизнь». У нас столовую перенесли из маминой спальни в Настину комнату (старшей сестры).
Последние два дня перед Рождеством мы ели постное. Нынче с утра у нас была уборка. Я после чаю дочитал «Миссурийские разбойники». Мамаша пошла за дровами, а мы все пили чай в нашей комнате, потому что в других комнатах мыли полы. Мы, то есть я, старший брат Сережа, младший брат Андрюша и две сестры, стали советоваться, что подарить мамаше на Рождество. Сестра предлагала купить цветок, я — корзину с клумбою цветов, старший брат — пирожное и цветов. Мы решились на последнее. Сестра, когда мамаша пришла, попросила у ней денег, как будто бы на ложу в театре, а сама купила пару ландышей, то есть не ландышей (ее обманули), а каких-то других цветов. После Всенощной, когда все собрались чай пить, мы поставили их перед самоваром, мамаша сначала их не заметила, а потом уж, через несколько времени, заметила. Кроме того, она купила еще две колоды карт. После чаю я немного почитал из «Вольных стрелков».
Я проснулся довольно поздно, выпил только одну чашку чаю. К обедне мы пришли поздно, к Херувимской. Выстояв половину обедни и молебен с коленопреклонением, мы пришли домой. После чего я дочитал «Вольных стрелков». Эта книга показалась мне такой интересной, что я решил прочесть всю серию, к которой она принадлежала: «Арканзасские охотники», «Пограничные бродяги», «Благородное сердце». Мне было весьма скучно, я не знал, за что приняться. Наконец, я стал фехтоваться против брата Андрюши и младшей сестры. Потом пришел к нам старший брат. Тогда мы разделились: я с младшим братом против старшего брата и младшей сестры. Но я попал младшей сестре в горло и оцарапал его, из-за этого у нас все рассорились. Вечером мамаша с Сережей и Настей уехали к дяде Лене, как мы его звали. А мы втроем остались и проиграли весь вечер в карты. Нам на вечер оставили гостинцев. <…>
После утреннего чаю я дописал слова по Саллюстию. Потом к нам пришли мои тетки. Клавдия сперва, а потом Дуня. Я прочел половину «Лагеря язычников» Ф. Купера, потом вышел гулять вместе с братом. Погулявши, пили чай, обедали, вечером читал «За драгоценным корнем» в Ниве 1855 года.
Я встал в одиннадцатом часу. Напившись чаю и съевши две котлеты. Мы: я, брат Сережа и Настя, отправились в Большой театр на оперу «Аскольдова могила». По дороге у Игнатова купили пяток яблок за 15 копеек. Мамаша наша велела надеть башлыки, я был очень недоволен. Мы наняли извозчика за 20 копеек. Но в конце дороги у его лошади сломалась подкова, и мы слезли и пошли пешком. Мне понравились декорации на первом действии. Днепр утром. На втором Днепр ночью при свете луны. Очень хорошо исполнил свою роль бандуриста, гудовщика Топорка, Голован — господин Додонов. Мне понравился еще незнакомец, господин Белявский. После третьего действия мы принесли пальто на место: в третий ряд галерки у входа №№ 133, 134, 135. Когда мы пришли домой, наелись арахиса и подсолнухов, которые мы в полчаса уничтожили. После вечернего чаю я надел папашин халат, вымазал себе лицо сажей, надел башлык, взял кочергу и вышел. Меня все стали колотить по «зы». Мы пропели «Боже, царя храни», «Славься», «Гой, ты Днепр» и легли спать. Мне понравилась песня «Близко к городу Славянску».
1887 год
1 января 1887 года. Четверг
За обедней меня убедило то, что молебен был без коленопреклонения, как всегда. После чаю пришла тетка нашей кухарки и принесла пирожного, с которого меня чуть не стошнило. Мамаша сказала, что если она еще хоть что-нибудь принесет, то она не примет. Я взял одну палочку kaly hypermarganicum и помазал себе под губою, как будто бы кровь, потом насилу отмыл, и то не совсем. Потом я, Сережа и мамаша поехали к «Кресненькой». А потом мамаша хотела отправить нас домой, но извозчики брали 40 копеек от Дорогомиловского моста до острога. И мы пошли к бабушке <…>
Арабская лошадь (исправленное)
