ироническая отсылка к чаплиновскому фильму «Великий диктатор», выпущенному на экраны в 1940 году, герой которого действует под флагом со знаком XX, напоминающим свастику). Под председательством Джона Мастермана, сухого и аскетичного оксфордского профессора, комитет «Двадцать» собирался каждый четверг в помещении МИ-5 по адресу Сент-Джеймс-стрит, 58 обсуждать действия системы двойных агентов, которой руководил «Тар» Робертсон, и рассматривать новые планы обмана и дезинформации, позволяющие эффективно воздействовать на врага. В комитет входили представители флотской, армейской и авиационной разведки, а также службы безопасности МИ-5 (занимавшейся, в частности, контрразведкой) и службы внешней разведки МИ-6, известной также под аббревиатурой SIS. Как секретарь и представитель МИ-5 на этих еженедельных встречах «невидимок» высокого ранга Чамли был осведомлен о некоторых самых секретных военных планах. В частности, он читал составленный в 1939 году Годфри и Флемингом меморандум, содержавший «не самое аппетитное» предложение об использовании трупа для дезинформации противника. Последствия падения «Каталины» близ Кадиса показали, что такой план может сработать.
31 октября 1942 года, всего через месяц после обнаружения тела лейтенанта Тернера на испанском берегу, Чамли представил комитету «Двадцать» свой собственный план под кодовым названием «Троянский конь», который он описал как «способ ввести врага в заблуждение, подбросив ему совершенно секретные документы». По существу, это был расширенный вариант сценария из «форельного меморандума»:
Взять тело в какой-либо из лондонских больниц (обычная цена в мирное время — 10 фунтов) и надеть на него армейскую, флотскую или авиационную форму с соответствующими знаками различия. Легкие наполнить водой, документы положить во внутренний карман. Затем сбросить тело в море с самолета береговой охраны в подходящей точке, откуда морские течения должны вынести труп на берег, контролируемый противником. После его обнаружения противник, скорее всего, предположит, что тот или иной наш самолет либо был сбит, либо потерпел крушение и что это один из пассажиров. Хотя невозможно быть уверенными, что «курьер» попадет куда надо, информация в виде документов, если все пройдет удачно, может быть намного более секретной, чем та, которую удалось бы внедрить по обычным каналам B1A.
Агента или двойного агента, если он живой человек, можно подвергнуть пыткам или переманить, и тогда он сознается в ложности информации, которая у него есть. Мертвец не заговорит, что с ним ни делай.
Как и большинство идей Чамли, эта была на удивление проста и в то же время чертовски проблематична. Наметив в общих чертах план сотворения современного «троянского коня», Чамли принялся искать в этом плане слабые места. Вскрытие может показать, что человек умер не от утопления; самолет, с которого сбросят тело, может быть замечен. Даже если удастся найти подходящий труп, ему надо будет придать «все черты реального офицера». Один из членов комитета «Двадцать» заметил, что, с какой высоты ни сбрасывай с самолета труп, он непременно будет поврежден, «а тот факт, что повреждение нанесено после смерти, всегда можно выявить». Если сбросить труп там, откуда он попадет на берег Германии или на оккупированную немцами территорию (например, норвежскую или французскую), очень высока вероятность «полного и квалифицированного посмертного обследования» силами немецких экспертов. «Нейтральные» Испания и Португалия тяготели к державам Оси: «Из этих стран в Испании вероятность того, что документы передадут или, по меньшей мере, покажут немцам, была наивысшей».
План Чамли при всей своей новизне был старым как мир. Само его бесхитростное кодовое название — «Троянский конь» — показывает, в какой глубокой древности зародилась эта уловка. Одиссей, возможно, был первым, кто предложил врагу соблазнительный подарок, чреватый крайне неприятным сюрпризом, но у него было много подражателей. На шпионском жаргоне подбрасывание ложной информации посредством инсценировки чьей-то гибели или ранения даже имеет официальное название: «уловка с вещмешком».
Автором этой уловки был Ричард Майнертцхаген — орнитолог, сторонник еврейского государства в Палестине (из антисемитских соображений), охотник на крупную дичь, обманщик и британский шпион. В «Семи столпах мудрости» Т. Э. Лоуренс-Аравийский создал словесный портрет своего современника Майнертцхагена, изобразив его человеком необычайным — и притом необычайно зловредным: «Майнертцхаген не знал полумер. Человек логически мыслящий, идеалист до мозга костей, он был настолько убежден в своей правоте, что охотно запрягал зло в колесницу добра. Он был стратегом, географом и властным человеком, смеющимся беззвучным смехом; он в равной степени был на верху блаженства и когда ему удавалось бессовестно обмануть врага (или друга), и когда он одному за другим вышибал мозги загнанным в угол немцам своей африканской дубинкой с тяжелым набалдашником. Его инстинктам содействовали могучее тело и неукротимый мозг».
В 1917 году британская армия под командованием генерала сэра Эдмунда Алленби дважды атаковала турок у Газы, но путь на Иерусалим преграждали многочисленные вражеские силы. Алленби решил, что следующее наступление произойдет у Беэр-Шевы на востоке, рассчитывая вместе с тем внушить туркам, что он опять намерен атаковать Газу, которая была наиболее логичной мишенью. Офицером разведки в армии Алленби, которому предстояло осуществить этот обман, был майор Ричард Майнертцхаген.
Майнертцхаген знал, что ключ к успеху военного обмана — способность не просто скрыть свои истинные намерения, но и убедить противника в чем-то прямо противоположном. Он положил в вещмешок фальшивые документы, личные письма, дневник и 20 фунтов наличными, а затем испачкал его лошадиной кровью. После чего выехал верхом на ничейную полосу, дождался, когда по нему стал стрелять турецкий конный патруль, обмяк в седле, изображая раненого, уронил вещмешок, бинокль, винтовку и поскакал к британским позициям. Одно из писем (написанное сестрой Майнертцхагена Мэри) было представлено как письмо владельцу вещмешка от его жены, где она сообщала о рождении сына. Это была чистейшей воды сентиментальщина Эдвардианской эпохи: «До свидания, мой милый! Сиделка говорит, что я не должна утомлять себя длинными письмами… Малыш шлет папочке поцелуй!»
Затем Майнертцхаген изобразил лихорадочные поиски потерянного вещмешка. Сандвич, завернутый в бумагу с текстом дневного приказа, где упоминались пропавшие документы, был оставлен недалеко от вражеских позиций, как если бы его обронил рассеянный патрульный. В приказе Майнертцхагену предписывалось предстать перед несуществующей комиссией по расследованию и объяснить пропажу вещмешка.
Турки, попавшись на удочку, сконцентрировали войска у Газы, отведя две дивизии от Беэр-Шевы. 31 октября 1917 года британцы перешли в наступление и отбросили слабые турецкие части под Беэр-Шевой. В декабре они взяли Иерусалим. Майнертцхаген гордо заявлял, что его уловка с вещмешком была «простой, надежной и недорогой». Не исключено, однако, что победа объясняется другой хитрой уловкой Майнертцхагена: он разбросал позади турецких позиций сотни сигарет с опиумом. Некоторые историки утверждали, что вещмешок не имел такого важного значения, какое приписывал ему Майнертцхаген. Возможно, турки были одурачены, возможно — просто одурманены.
В модернизированном виде уловка применялась и во Второй мировой войне — на сравнительно ранних ее стадиях. Перед битвой при Алам-эль-Хальфе в 1942 году во взорванном разведывательном автомобиле был оставлен труп, стискивающий карту с «проходимым» маршрутом через пустыню. Расчет был на то, что танкисты Роммеля, обнаружив карту, двинутся в зону с рыхлым песком и увязнут в нем. В другой вариации на эту тему фальшивый план обороны Кипра был оставлен у женщины в Каире, о которой было известно, что она связана с разведкой Оси. А самый свежий (на тот момент) вариант принадлежал, по приятному совпадению, Питеру Флемингу, старшему брату Яна Флеминга, офицеру разведки под началом у генерала Арчибальда Уэйвелла, в то время — Верховного главнокомандующего союзными силами на Дальнем Востоке. Питер, обладавший, как и его брат, богатым воображением и уже ставший успешным писателем, придумал свою собственную «уловку с вещмешком» под кодовым названием «Ошибка» (Error). Ее целью было убедить японцев, что сам Уэйвелл был ранен при отступлении из Бирмы и что он оставил ряд важных документов в брошенной машине. В апреле 1942 года фальшивые документы, фотография дочери Уэйвелла, личные письма, беллетристические книги и другие вещи были положены в зеленый
