Военный Петербург эпохи Николая I

называлась 1-м Резервным кавалерийским корпусом.

1-я Гвардейская пехотная дивизия

1-я бригада:

Лейб-гвардии Преображенский полк

Лейб-гвардии Семеновский полк

2-я бригада:

Лейб-гвардии Измайловский полк

Лейб-гвардии Егерский полк

Лейб-гвардии Саперный батальон

2-я Гвардейская пехотная дивизия

1-я бригада:

Лейб-гвардии Литовский полк

Лейб-гвардии Гренадерский полк

2-я бригада:

Лейб-гвардии Павловский полк

Лейб-гвардии Финляндский полк

Гвардейский флотский экипаж

Легкая Гвардейская Кавалерийская дивизия

1-я бригада:

Лейб-гвардии Драгунский полк

Лейб-гвардии Уланский полк

2-я бригада:

Лейб-гвардии Гусарский полк

Лейб-гвардии Конно-егерский полк

Лейб-гвардии Казачий полк

1-я Кирасирская дивизия

1-я бригада:

Кавалергардский полк

Лейб-гвардии Конный полк

2-я бригада:

Лейб-гвардии Кирасирский полк

Лейб-Кирасирский Ея Величества полк

Гвардейская артиллерия

Лейб-гвардии 1-я Артиллерийская бригада

Лейб-гвардии 2-я Артиллерийская бригада

Гвардейская конная артиллерия

Рядовые Л.-гв. Егерского, Финляндского и Волынского полков в 1824–1825 гг.

Последний из названных полков — Лейб-Кирасирский — был армейским. Ради стройной картины структуры гвардейского корпуса в состав гвардейских дивизий входили некоторые самые лучшие, отборные, близкие к Петербургу и императорской фамилии армейские полки, которые по составу людей и красоте обмундирования почти не уступали гвардейским. Это были Лейб-Кирасирский Ея Величества, Атаманский казачий, а позже Кексгольмский и Санкт-Петербургский гренадерские полки.

Цесаревич Константин Павлович начал формировать в Варшаве свой гвардейский отряд в составе Отдельного Литовского корпуса. Еще в 1814 году он задержал здесь по одному батальону Л.-гв. Литовского и Финляндского полков, которые возвращались из похода. В 1817 году батальон Л.-гв. Литовского полка в Варшаве был развернут в полк, к которому перешло название Л.-гв. Литовского, а полк, стоявший в Петербурге, был переименован в Л.-гв. Московский. Варшавский батальон финляндцев развернули в Л.-гв. Волынский полк.

Тогда же из уроженцев западных губерний, служивших в полках гвардейских кирасир, был сформирован Л.-гв. Подольский кирасирский полк, а из двух эскадронов Л.-гв. Уланского полка — Л.-гв. Уланский Его Высочества Наследника Цесаревича Константина Павловича. Все эти полки относились к Старой гвардии. В 1824 году кавалерия варшавского отряда пополнилась еще одним полком — Л.-гв. Гродненским гусарским. Он был сформирован в городе Седлец из польских уроженцев, с правами Молодой гвардии, и не имел никакого отношения к одноименному полку армейских гусар — последний был тогда же переименован в Клястицкий.

Для отряда гвардейской кавалерии, находившегося в Варшаве, была сформирована своя артиллерия — Л.-гв. Конно-Легкая рота № 3, а для гвардейской пехоты — Л.-гв. Батарейная № 6-го рота, обе с правами Старой гвардии.

В 1819 году в Петербурге был сформирован Л.-гв. Конно-Пионерный эскадрон, причисленный к 2-й бригаде Легкой гвардейской кавалерийской дивизии. (С 1845 года — Л.-гв. Конно-Пионерный дивизион).

Штаб-офицер Л.-гв. Гродненского Гусарского полка в 1824–1825 гг.

Служба в гвардии, несмотря на свою повышенную сложность и ответственность, была во много раз престижнее армейской, а для офицеров еще и комфортнее. В первой половине XIX века только самые лучшие полки армейской пехоты квартировали в больших городах, большинство же — в захолустных городках и деревнях, и в мирное не видели почти ничего, кроме муштры и провинциальной скуки. То же можно было сказать о пешей артиллерии и саперах. Армейская кавалерия с конной артиллерией и коннопионерами вела кочевую жизнь. Для того чтобы прокормить большое количество лошадей, нужно было менять стоянки. Кроме регулярной перемены мест и новых впечатлений, это означало и бытовую нестабильность.

Гвардейский кавалерийский адъютант в 1815–1825 гг.

Совсем другое дело — гвардия, которая располагалась в казармах в блестящем Санкт-Петербурге и его красивейших пригородах — Царском Селе, Гатчине, Петергофе, Ораниенбауме. Удовольствия столичной жизни, щегольство и красота мундиров, расположение государя, внимание дамского общества, восхищение народа — это не могло не вызывать зависти. Настроение многих армейских служак высказал Грибоедов в комедии «Горе от ума» устами своего героя, полковника Скалозуба:

Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским,
к гвардионцам;
Их золоту, шитью, дивятся будто солнцам!
А в Первой армии когда отстали? в чем?
Все так прилажено, и тальи так же узки,
И офицеров вам начтем,
Что даже говорят иные по-французски.[57]